Егор Иванов - Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2)

Сегодня царю предстоял важный разговор с человеком, специально вызванным в Ставку - председателем съезда металлургистов, товарищем председателя Государственной думы Александром Протопоповым.

У Николая голова шла кругом. Штюрмер, которого он считал сильной личностью и потому назначил в январе премьером, пока не мог справиться с думской оппозицией. Совсем недавно, в начале июля, царь, наконец, решился. Когда Сазонов, этот заводила смуты внутри Совета министров, взял краткосрочный отпуск и поехал отдохнуть в Финляндию, Николай уволил его от должности и назначил исполнять ее того же Штюрмера. Не беда, что новый министр, принимая иностранных послов, сажал с собой рядом товарища министра Нератова, и тот вел всю беседу, а Штюрмер лишь произносил "Мгм!" и "Надо полагать!..".

Гораздо большую опасность государь видел в поведении союзных послов и правительств. Первыми, как водится, о смещении своего милого дружка Сазонова пронюхали Палеолог и Бьюкенен. И что возмутительно - прослышав от Нератова об отставке Сазонова, бесцеремонный сухарь Бьюкенен снова осмелился влезть во внутренние дела русской империи!..

"Это совершенно невероятно! - возмущался мысленно Николай, - который раз он позволяет себе учить меня, вмешиваться в мои распоряжения!.. Однажды он посмел предлагать мне отдать нашу половину Сахалина японцам за японский корпус и так и не понял, что совершил грубую бестактность... Теперь он осмеливается присылать мне секретную телеграмму..."

На лице главковерха, мчащегося в автомобиле по мягкой грунтовой дороге со скоростью пятьдесят верст в час, не отражалось ничего, кроме удовольствия от езды. Но разум его кипел, он даже вспомнил слова телеграммы Бьюкенена ему, самодержцу всея Руси:

"До меня дошли упорные слухи, что ваше величество возымели намерение освободить господина Сазонова от обязанностей министра иностранных дел вашего величества. Так как мне невозможно просить аудиенции, я решаюсь на это личное обращение к вашему величеству и прошу, прежде чем вы примете окончательное решение, взвесить серьезные последствия, которые может иметь отставка г. Сазонова на важные дипломатические переговоры, которые ведутся сейчас, и на еще более важные переговоры, которые не замедлят возникнуть по мере продолжения войны".

"Каков нахал! - думал царь. - Указывать мне, кого следует держать в министрах!.. Угрожать провалом дипломатических переговоров сейчас и потом!.. Это переходит всяческие границы! Самое возмутительное, что это, оказывается, не личная позиция, позиция зарвавшегося британского посла, а мнение и его правительства!.. Ведь Бенкендорф из Лондона сообщает, что отставка Сазонова сразу же подернула дымкой доверие британского правительства к русскому, что в Лондоне считают этот законный акт русского царя событием такого "глубокого значения", что им "потрясен весь мир"!..

"Зашевелились крысы в норе... - размышлял Николай. - Когда я назначил Штюрмера председателем Совета министров, они тотчас поняли, что мы сделали знак Вильгельму о нашей готовности к разумным переговорам. Теперь эта история с Сазоновым - долго не удавалось избавиться от него, но теперь дело должно пойти на лад... Вот и Воейков доложил, что Протопопов имел в Стокгольме какие-то беседы с немцами... Надо посмотреть на него - может быть, он один из тех, на кого можно опереться?"

- Кто этот господин Протопопов, кого мы будем сегодня принимать? спросил Николай дворцового коменданта.

- Достойнейший человек! - мгновенно отозвался Воейков, словно ждал именно этого вопроса. - Он - офицер конногвардейского полка, получил в наследство расстроенное имение отца и поэтому немного "земец"... Посему понимает помещиков и крестьян... Получил большое промышленное дело и стал металлургистом... Значит - понимает и господ промышленников. Через металлопроизводство связан с Круппом и Стиннесом...

На дороге показалось большое село. В солнечных лучах над ним высоко золотился крест на маковке церкви.

- К собору! - приказал Николай шоферу.

Церковь была открыта, но службы не велось - все прихожане были на работах в поле. Увидев два авто, через церковный двор рысцой бежал старый священник. Он сослепу не узнал в военном, одетом в походную форму Ахтырского полка, государя императора, но сообразил, что прибыло лицо очень высокое.

- Владимир Александрович! - обратился царь к Воейкову. - У вас есть с собой какая-либо сумма? Я хочу дать на храм!..

- Что вы, ваше величество! - отказался скупой до крайности дворцовый комендант. - Я с собой наличные не имею...