Николай Конрад - ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ

Переселенцы из Китая и Кореи, появившиеся в Японии в V–VII в., не только принесли с собой новую, более высокую технику — земледельческую и ремесленную, но и совершенно иное представление обо всем общественном строе. Как было указано выше, в Китае, да и в Корее, родовой общины уже не было. С IV в. в северном Китае начал укрепляться надельный феодализм, в дальнейшем распространившийся по всему Китаю и перешедший в Корею (в частности в Силла). С этим надельным строем был сопряжен и особый политический режим — централизованное государство с абсолютной властью императора. Необходимо помнить, что из Китая и Кореи переселялись не только крестьяне; оттуда шли ремесленники, мастера-художники, лекаря, учителя грамоты, мелкие чиновники, буддийские монахи — иными словами, — культурные кадры населения. Они не только вышли из во многом другого мира, но и были носителями его идей. Выше было указано, что эти пришельцы уже давно жили в Японии; вполне натурализовавшиеся в ней были отнюдь не малочисленны. Пусть цифры, приведенные Нихонги о численности рода Хата в 18670 человек, и преувеличены. Несомненно, что этот род все же был очень многочисленным, а род Ати-но оми, который населял до своего прихода в Японию будто бы целых 17 уездов? Потомки Атики и Вани также в большом количестве встречались во многих местах центрального и западного Хонсю.

Из этих слоев японского населения, безусловно наиболее передовых в культурном отношении, однако лишь в малой степени появлялась родовая знать. Случалось, что они оставались на положении рядового земледельческого населения, чаще же всего именно из них формировались группы несвободных — томобэ и какибэ. Этой участи не могли избежать, по-видимому, и даже сильные роды. Так, например, даже такой многочисленный и сильный род, как Хата, и тот, надо думать, находился на положении "бэ". По крайней мере, согласно Нихонги, царь Юряку (2-ая половина V в.), будто бы собрал весь этот род, до этого живший в различных местностях, в одно место, обязал поставлять шелковые ткани и поставил им для управления своего "управляющего" — Хата-но мияцуко.

По-видимому, близким к рабскому было и положение даже таких потомков пришельцев, которые были учителями китайской грамоты при дворе, или чем-то вроде чиновников, исполняющих разные службы. Таково было, например, положение "грамотеев" (фухито) — дворцовых писцов и историографов из рода Вани: для царей они являлись также "бэ" (Ямато-но фухито-бэ — жившие в Ямато, Кавати-но фухито-бэ — жившие в Кавати).

Ввиду всего этого движения этого слоя японского населения, восходящего по своему происхождению к китайцам и корейцам, следует рассматривать при свете общего движения основной массы японского народа, как "удзибито" — земледельческого населения, так и "томобэ" и "какибэ". При этом более близкое участие они принимают именно в борьбе этих последних, иначе говоря, в движении рабов.

Движение рабов является, по-видимому, основным фактором исторического процесса в V–VI–VII вв., — до самого переворота 645 г. Японские хроники прямо об этом движении, конечно, не говорят. Однако по целому ряду косвенных указаний, можно составить себе достаточное представление об этой борьбе.

Как Кодзики, так и Нихонги нередко упоминают о гневе господ на своих рабов за их неповиновение или какие-нибудь проступки. Это означает, несомненно, что были случаи сопротивления рабов произволу их хозяев. Однако эти случаи следует, как мне кажется, относить главным образом к волнениям рабов типа "яцуко", т. е. домашних слуг, иначе говоря — рабов не производственных категорий. Ввиду этого крупного значения эти волнения иметь не могли. Гораздо более существенное значение имели волнения среди рабов высшей категории — "бэ", на которых в значительной мере строилось хозяйство родовой знати в этот период: несвободные землепашцы (табэ) обрабатывали их поля (мита, тадокоро), знающие еще в добавление какое-нибудь ремесло, кормили себя обработкой земли, а изделия своего ремесла отдавали хозяину. Таких рабов было больше, среди них было очень много людей, стоящих на высоком культурном уровне, к ним примыкали и наиболее образованные для того времени группы "учителей", "грамотеев", иногда — буддийских монахов. Целью их было одно: освобождение. Они стремились к получению возможности существовать так же, как и прочее население, как "удзибито". Те же слои, которые служили при дворе "писцами" и т. д., иначе говоря своего рода чиновники, стремились выйти из положения "чиновников-рабов" и занять полноправное положение уже в настоящем государственном аппарате. К этому их подталкивало знание положения этих слоев населения в Китае и отчасти — в Корее, где надельный феодализм был сопряжен с многочисленным чиновничеством. Таким образом, движение этого типа рабов, не противоречащее общему движению земледельческого населения, оказалось центральным во всех событиях этих веков и привело в 645 г. к перевороту Тайка, а вместе с ним и к падению системы бэ. Это движение должно было найти себе политическую опору, оно должно было отыскать ту силу, с помощью которой можно было бы осуществить изменение общественного строя. Эта сила была найдена в лице царского дома.