Ю. Листвинов - Лунный мираж над Потомаком

Орбитальные полёты Гленна, Карпентера, Ширры и Купера, состоявшиеся соответственно 20 февраля, 24 мая, 3 октября 1962 г. и 15 мая 1963 г., прошли под знаком «продолжающегося проклятия» технических неполадок. Ни один из них не был осуществлен в назначенный срок. Бывали случаи, когда после четырёх-пяти часов, проведённых в капсуле в ожидании старта, астронавты узнавали об очередной отмене полёта. Полёт Гленна, например, откладывался десять раз в течение двух месяцев. Астронавтам пришлось столкнуться со значительными, иногда просто опасными «бытовыми неудобствами». Плохо работало терморегулирование скафандров, особенно во время полёта Гленна, когда температура воздуха поднималась до 42 °C. Из-за серьёзных трудностей с принятием воды и дегидрированной пищи сильно обезвоженным вернулся на землю Купер. Боязнь, что запасы кислорода кончатся раньше времени, заставила его же дышать по возможности «экономнее».

Ещё более опасный характер носили многочисленные технические неполадки и просчёты. Почти катастрофический перерасход перекиси водорода в стабилизирующей системе поставил под угрозу благополучный исход полёта Карпентера, так как при неправильной ориентации капсулы в пространстве включение ракет торможения могло привести к ещё большему удалению от Земли. Ненадёжными оказались показания приборов. Преждевременно сработал индикатор замедления скорости полёта у Купера, включив тем самым, также со значительным опережением, автоматическую систему управления спуском. Если бы астронавт не успел перейти на ручное управление, он мог бы «приводниться» в нежелательном для него районе или даже приземлиться, к чему его капсула не была приспособлена. К ручному управлению стабилизирующей системой или системой включения тормозных ракет по необходимости прибегали также Карпентер и Гленн, вследствие чего Карпентер, например, «приводнился» в 200 милях от расчётной точки и был подобран вертолётом только через три часа.

Чрезвычайно трагические последствия могло иметь возможное, как этого опасались, отделение теплового экрана капсулы Гленна во время её прохождения через атмосферу. Этого не случилось, но астронавт, видя пролетающие мимо иллюминатора горящие куски оболочек тормозных ракет, которые ему посоветовали не сбрасывать в надежде, что они не дадут сорваться экрану, принял их за обломки распадающегося экрана и пережил действительно страшные минуты.

Официальное завершение программы «Меркурий» полётом Купера, по оценкам самой же американской печати, не уменьшило «космического разрыва» между СССР и США, особенно если учитывать такие показатели орбитальных программ обеих стран, как величина тяги ракет-носителей, вес космических кораблей, их способность садиться на сушу или только на воду и т. д. Соотношение сил было настолько очевидным, что Вашингтон, который, особенно после сдвоенных полётов советских космонавтов, потерял в то время надежду «сравняться с Советами», благоразумно отказался от планов проведения дополнительных полётов по программе с целью «превзойти русские достижения». Возможная неудача, «особенно после Кубы и Лаоса», могла бы только способствовать «разрастанию катастрофы» и свести на нет весь политический эффект скромных успехов США в космосе, которые так дорого им достались.

Давая оценку программы «Меркурий», к месту будет сказать и несколько слов о моральных качествах тех, кому первыми из американцев суждено было проникнуть в просторы космоса.

Несомненно, они были одними из лучших и наиболее мужественных представителей военно-воздушных сил Соединённых Штатов, не побоявшихся отправиться в космический полёт, имея при себе подчас, по традиции американских лётчиков-испытателей, в качестве «гарантии» безопасности только обычный молоток для разбивания приборов, когда показания примут слишком угрожающий характер. Если говорить о технических ошибках, которые были поставлены им в вину американской прессой, то их правильнее было бы объяснить не недостаточностью квалификации астронавтов, а тем напряжённым психическим состоянием, в котором они находились вследствие неуверенности в надёжности материальной части и от которого едва ли могли быть избавлены, как это предлагалось некоторыми американскими медиками, с помощью гипноза.

Но что влекло их в космос? Желание проложить дорогу человечеству к новым мирам? Стремление к познанию неизведанных просторов? Романтика? Едва ли… «Я хочу быть первым, потому что я хочу быть первым!» — такой ответ одного из американских астронавтов говорит сам за себя. Проявленное ими отсутствие гордости своим «мундиром», который они превратили в предмет купли-продажи, вызвало возмущение не только прогрессивной американской общественности, но даже конгрессменов, опасавшихся, во-первых, что торгашеское поведение астронавтов подтвердит сложившееся за границей мнение «о готовности американцев на всёы ради денег», а во-вторых, сомневавшихся в справедливости предоставления астронавтам привилегий, «которых лишены работники разведки и другие государственные служащие».