Рафаэло Джованьоли - Спартак

Девушка остановилась. Стон, более отчетливый и более близкий, чем все остальные стоны, доносившийся до нее среди этого мрачного молчания, коснулся ее слуха.

Девушка не двинулась и продолжала целовать безжизненное лицо Спартака.

Опять послышался стон, и на этот раз в нем можно было разобрать какое-то слово.

Она немного пришла в себя, напрягла слух и услышала, как голос умирающего медленно произносил ее имя.

Девушка вскочила на ноги. Дрожь пробежала по ее телу. Она почувствовала, как капли холодного пота выступили у нее на лбу; с зрачками, расширенными от ужаса, спросила она громким голосом, не сознавая даже, что говорит, как будто ее мог слышать кто-нибудь:

- Во имя богов!.. Кто это?.. Кто меня зовет?..

- Мирца!.. О моя Мирца!.. - воскликнул на этот раз ясно умирающий.

- Что это? - закричала с внезапной радостью девушка. - Неужели правда?.. Арторикс?..

И прыгая через трупы, добежала до места, где лежал в луже крови, с холодным и бледным лицом Арторикс. Время от времени он медленно открывал веки, на которые смерть уже наложила свою тяжелую руку.

Мирца бросилась на землю рядом с ним и, покрывая его лицо поцелуями, восклицала:

- Ты жив... Мой любимый, мой обожаемый Арторикс! Может быть, я смогу спасти тебя.., Согрею тебя моим дыханием... Перевяжу твои раны... Унесу тебя в безопасное место...

Эти слова, пламя этих пылких поцелуев вывели умирающего из оцепенения. Открыв угасающие глаза, он произнес слабым голосом:

- Уже вместе?.. Так скоро?.. Значит, мы уже в Элизиуме... О моя Мирца?.. Но почему.., так холодно в Элизиуме?..

- Нет! - воскликнула девушка в порыве страсти, удваивая свои ласки. - Нет! Мы не в Элизиуме, это я, я - твоя Мирца!.. Ты жив.., будешь жить.., потому что я хочу, чтобы ты жил.., потому что мне нужно, чтобы ты был жив!..

Галл, медленно обвивая ослабевшими руками шею девушки, прошептал:

- Но значит это правда?.. Я еще жив.., и мне действительно.., дано счастье перед смертью.., поцеловать тебя?..

- Да, да, мой Арторикс.., но ты не должен умереть.., я твоя.., твоя всей душой...

- О, я умираю счастливый! Гез услышал.., мои молитвы... Голос Арторикса ослабевал; волнение и радость, испытанные им, окончательно его обессилили.

- О, Мирца! - воскликнул он, целуя девушку-- Я чувствую.., я умираю...

- Не умирай один.., подожди меня.., умрем вместе и вместе пойдем в Элизиум.

Выхватив в одно мгновение кинжал, который висел на поясе Арторикса, она твердой рукой вонзила его себе в шею. И, крепко обняв любимого юношу, воскликнула:

- С тобой умру, с тобой приду в обитель добрых душ!

- Что.., ты.., сделала? - прошептал чуть слышно умирающий.

- Разделяю твою судьбу.., возлюбленный мой...

Она также начинала говорить с трудом, ибо она почти совершенно перерезала себе сонную артерию; она еще крепче обняла юношу, прижалась губами к его губам, и оба застыли, соединенные в этом последнем поцелуе.

В этот момент два гладиатора, шагая очень осторожно через поле, пришли к месту, где упал Спартак. Они подняли труп, завернули его в большое Шерстяное одеяло и понесли.

В двух милях у дороги ил ждала деревенская телега, запряженная быками.

Положив в нее тело Спартака, они навалили на него мешки с зерном, которые лежали возле телеги, и труп гладиатора оказался совершенно скрытым.

Телега двинулась, а следом за нею пошли оба воина.

Эти два воина были близнецы Ацилий и Аквилий, сыновья Либедия, управителя тускуланской виллы Валерии. Они везли останки погибшего вождя в виллу любимой им женщины, чтобы сласти его тело от позора, которому его, наверно, подвергла бы наглая дерзость победителей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Пятнадцать дней спустя после битвы при Браданусе война с гладиаторами была окончена. Те несколько тысяч, которые уцелели от этой резни, рассеянные в горах, без начальников, преследуемые по пятам с одной стороны Крассом, с другой Помпеем, были в несколько дней изрублены; только шесть тысяч взяты были живыми и повешены вдоль Аппиевой дороги от Калуи до Рима.

Среди убитых при Браданусе напрасно искали тело Спартака. Найти его так и не удалось. По этому поводу высказывались самые разнообразные предположения, очень далекие от истины.

Так окончилась эта война, которая длилась почти Четыре года и в которой гладиаторы доказали своим мужеством, что они были людьми, достойными свободы и способными к великим делам.

А теперь закончим эту историю, приведя наших читателей туда, где они вновь найдут двух действующих лиц этого рассказа.

Двадцать два дня спустя после Браданской битвы, когда Красе и Помпей, горя взаимной ненавистью и завистью, приближались с армиями к Риму, приписывая каждый себе честь подавления восстания и требуя консульства, в конклаве своей тускуланской виллы сидела на скамейке прекрасная Валерия, одетая в серую траурную столу.