Рафаэло Джованьоли - Спартак

Тогда она еще раз прошла на дорогу, ведущую к вилле, и осторожно двинулась к аванпосту. Но едва она сделала двести шагов, как приглушенный, грозный голос остановил ее словами:

- Кто там?

Это был патруль гладиаторов, который вышел до рассвета из аванпоста осмотреть окрестности.

Эвтибида не ответила ничего. Повернувшись спиной к патрулю она быстро побежала в сторону рощи.

Патруль, не получив ответа, погнался за нею Очень скоро бегущая и преследователи приблизились к роще, на краю которой с натянутыми луками стояли, спрятавшись, оба каппадокийца.

- Слышишь шум шагов - спросил Аскубари у Эрцидана.

- - Слышу.

- Так будь готов - Я готов.

Первые проблески зари начали рассеивать густой ночной мрак, и поэтому оба раба могли заметить маленького воина, быстро к ним приближавшегося, не различая, однако, его лица.

- Это она... - сказал едва внятным голосом Аскубари своему товарищу.

- Да , на ней панцирная туника.., шлем.., и она такого маленького роста, что несомненно, это - женщина.

- Это она.., это она...

И оба каппадокийца, прицелившись, одновременно спустили тетиву луков. Две стрелы полетели со свистом: одна вонзилась в шею, а другая, пробив серебряный панцирь, в грудь... Эвтибиды. Раздался долгий, пронзительный крик. Аскубари и Эрцидан тотчас же услышали топот многих бегущих ног.

Громкий голос воскликнул:

- К оружию!

Оба каппадокийца стремглав побежали по направлению к римскому лагерю, а патруль - декан и четыре гладиатора остановились у тела Эвтибиды, которая глухо стонала, отчаянно хрипела, но не могла выговорить ни слова.

Гладиаторы, положив Эвтибиду на краю дороги и прислонив ее спиной к стволу дуба, сняли с ее головы шлем. Увидев распустившиеся по плечам умирающей рыжие густые волосы, они воскликнули в один голос:

- Женщина!

Наклонившись, чтобы разглядеть ее лицо, уже все покрытое предсмертной бледностью, они сейчас же узнали ее и воскликнули разом:

- Эвтибида!..

В эту минуту к дубу подошла манипула гладиаторов и окружила раненую.

- Раз она ранена, значит кто-то должен был ее ранить, - сказал центурион, командовавший солдатами. - Пусть пятьдесят человек поймают убийц, которые не могли уйти далеко.

Пятьдесят гладиаторов побежали к храму Геркулеса Оливария. Остальные, окружив умирающую, стояли с мрачными лицами и в глубоком молчании смотрели на агонию этой несчастной, причинившей им столько бед.

- Эвтибида! Проклятая предательница! - воскликнул после некоторого молчания суровым голосом центурион. - Что ты здесь делала в этот час?.. Кто тебя ранил? Я ничего не понимаю.., но чую с твоей стороны какой-то новый злодейский замысел, жертвой которого случайно стала ты сама.

Из посиневших губ Эвтибиды вырвался мучительный стон, и она сделала руками знак гладиаторам, чтобы они ушли от нее.

- Нет! - закричал центурион, грозя ей рукой. - Ты своим предательством погубила тридцать тысяч наших братьев.., и напоминая тебе о твоих преступлениях, усиливая твои предсмертные муки, мы топим умилостивить их неотмщенные тени.

Эвтибида склонила голову на грудь, и если бы не тяжелые, прерывистые стоны ее, можно было подумать, что она уже умерла.

В это время пятьдесят гладиаторов, посланных вдогонку за каппадокийцами, вернулись назад, ведя за собой Эрцидана, который, будучи ранен стрелой в ляжку, упал и был взят в плен.

Каппадокиец рассказал все, что ему было известно, и тогда гладиаторы поняли происшедшее.

- Что тут случилось? - спросил в эту минуту женский голос. Это была Мирца. Она шла к храму Геркулеса.

- Стрелы, которые эта гнусная Эвтибида приготовила для тебя и которые должны были в этот момент тебя поразить, благодаря вмешательству Геркулеса, пронзили ее, - ответил центурион, уступая Мирце дорогу, чтобы она могла войти в круг, образованный гладиаторами.

Услыхав голос Мирцы, Эвтибида подняла голову и устремила на нее сверкающие ненавистью и отчаянием глаза. Искривив губы, как бы желая произнести какие-то слова, и протягивая руки с растопыренными пальцами, словно намереваясь схватить Мирцу, она с величайшим усилием бросилась всем телом вперед, затем, испустив последний стон, закрыла глаза, ударилась головой о ствол дерева и бездыханной упала на землю.

- На этот раз птицелов сам попал в сеть! - воскликнул центурион. Предложив Мирце и всем остальным последовать за собою, он в молчании удалился от трупа ненавистной предательницы.

Глава 22

ПОСЛЕДНИЕ СРАЖЕНИЯ

ПОРАЖЕНИЕ ПРИ БРАДАНУСЕ