Владимир Грызун - Как Виктор Суворов сочинял историю

Наш правдивый рассказчик, начинает эту « необъявленную войну » с 20 августа 1939 года, чем на месте убивает всех « коммунистических историков », а заодно с ними и историков вообще. Теперь, после этого капитального «разоблачения», остается только сесть и задуматься: а что было в Монголии с мая 39-го? Как называется то, что японские войска, прикрываясь сфальсифицированной картой собственного производства, переходят государственную границу и начинают постреливать в недовольных последним монгольских пограничников? Не знаю, как в либеральном Лондоне, а у нас это называется вооруженная агрессия, сиречь война. С Монголией у СССР с 1936 года был заключен один из ряда тех договоров о ненападении, которых СССР, согласно Суворову, « не искал, а в случаях, когда договоры существовали, Советский Союз не выполнял своих союзнических обязательств » (Ледокол, с. 38<38>). Так вот, будучи верны этому якобы несуществующему договору, мы пришли на помощь МНР.

Объясняет Г.К. Жуков:

«Перед рассветом 3 июля старший советник монгольской армии полковник И.М. Афонин выехал к горе Баин-Цаган, [460]чтобы проверить оборону 6-й монгольской кавалерийской дивизии, и совершенно неожиданно обнаружил там японские войска, которые, скрытно переправившись под покровом ночи через реку Халхин-Гол, атаковали подразделения 6-й кавдивизии МНР. Пользуясь превосходством в силах, они перед рассветом 3 июля захватили гору Баин-Цаган и прилегающие к ней участки местности». [461]

Хочется отметить, что река Халхин-Гол протекает уже на монгольской территории. Что делали там «жертвы» Жуковского «блицкрига» — японцы — аж с мая 1939 года? Жукова дожидались?

Выходит, что бои на Халхин-Голе начались задолго до Жукова, да еще и по инициативе японцев, что доказывают тоннами вполне реальных (в отличие от суворовских) документов те, кого Суворов называет «коммунистическими историками». Но Суворов в своей успевшей уже поднадоесть манере потчует нас тщательно избранными абзацами, строчками, и буквами из Жукова. В результате всех этих ухищрений и появляется эдакая аппликация из седьмой главы «Воспоминаний и размышлений», которая сама является достаточно объективным источником информации по этому конфликту с японцами.

Кстати, здесь мы наблюдаем характерный пример того, как Суворова совсем по-ноздревски «заносит»: по его словам, Халхин-Гол — « это пример небывалой концентрации артиллерии на узких участках фронта ». А как насчет «Верденской мясорубки» 1916 года, когда значительная часть фронтовой артиллерии как с немецкой, так и с французской сторон была сосредоточена чуть ли не на десяти километрах фронта? Или для «разведчиков» история вообще и военная история в частности начинается лишь 19 августа 1939 года? Посмотрим: у наших на самом острие удара по японцам при бое у Баин-Цаган — «не более 50 орудий, включая поддерживающие с восточного берега реки Халхин-Гол». [462]Да уж, воистину «пример небывалой концентрации»! Сравните с невзрачным и «бывалым» в далеком 1916 году Верденчиком — атакующие немцы «для удара по Вердену… сосредоточили 1225 орудий, из которых 666 тяжелых и 27 сверхтяжелых (38 см морская пушка стреляла на 38 км, 42 см на 14 км), а также, на фронте главного удара, 152 миномета (из них 22 тяжелых)… На 1 км фронта, например, в 18-м корпусе, занимавшем участок всего 2,5 км, приходилось 110 орудий, в том числе 36 тяжелых и 20 сверхтяжелых». [463]Не закрадывается ли смутное подозрение, что Халхин-Гол вовсе не превзошел по « небывалости » все предшествовавшие битвы? Обещали же « пример небывалой концентрации! » Ах, да — это же Суворов у нас спец по « небывалостям ».

Однако вернемся к описанию боевых действий «доблестных советско-монгольских войск». Все началось с того, что миролюбивые жертвы советского блицкрига издали в 1935 году карту Монголии, на которой ее граница была, мягко говоря, слегка откорректирована добрыми японцами, причем в свою пользу. [464]К 1939 году в недрах миролюбивого японского генштаба созрело горячее желание привести реальную границу в соответствие с придуманной. А раз так — за чем же дело стало? В мае 1939 года «японцы… захватили значительную территорию за рекой Халхин-Гол». [465]При этом ни у монголов, ни у товарища Сталина не было никакой уверенности, что в Японии не лежит еще одна такая карта, но уже советского Приморья, срочно нуждающаяся в аналогичном «уточнении».

Пришлось оным товарищам соображать, как бы доказать японцам превосходство традиционной отечественной картографии над новаторской зарубежной. А пока они думали, означенные японцы, начав с приграничных провокаций, сосредоточили силы и вдарили своими танками и артиллерией при поддержке весьма недурственной, по оценкам уцелевших советских военспецов, авиации прямо по монгольским (читай — советским) аэродромам, никого о сих планах заранее не уведомив. Много советских самолетов было уничтожено внезапным ударом на земле. Но все это не было блицкригом. Всего этого вообще не было. По крайней мере, Суворову об этом ничего не известно.