Оскар Райле - Секретные операции абвера

В действительности же не существовало никакой настоятельной необходимости для нападения на Советский Союз. Сегодня можно лишь удивляться тому, что западные державы считали Польшу способной к ведению подобной войны. Хотя то, что Советский Союз был отягощен внутриполитическими противоречиями и другими внутренними проблемами, и соответствовало действительности, но, с другой стороны, и положение Польши было далеко не блестящим. Ее отношения с Советским Союзом, Литвой, Чехословакией и Германией оставляли желать лучшего. Окруженная потенциальными врагами, Польша также вдобавок переживала катастрофическую экономическую ситуацию. Ко всему этому присоединялись и внутриполитические осложнения с украинскими и другими национальными меньшинствами, враждебно настроенными к Польше и потому поддававшимися русско-коммунистической пропаганде.

Выходит, охватывавшие весь мир секретные службы Франции и Великобритании были недостаточно информированы о положении Польши и Советского Союза? Пилсудский, несомненно, все оценивал реалистичнее, нежели они.

Если оглянуться в прошлое, не перестаешь поражаться тому, как легко представители западных держав подталкивали одну европейскую страну к войне с другой, как бездумно они играли с большим пожаром.

Мы еще не раз в дальнейшем повествовании столкнемся с подобной позицией европейских дипломатов и военных. Я думаю, пришло время назвать вещи своими именами и показать молодому поколению события так, как они развивались в действительности.

Вторая мировая война отчетливо продемонстрировала лишь то, что самим победителям она не принесла никаких выгод, а только, помимо огромных человеческих потерь, в значительной мере утрату влияния и экономический ущерб, и поэтому политические лидеры во всех странах Европы должны использовать иные средства, нежели война, когда между отдельными странами возникают трения и противоречия. Тем более, что атомная война отныне представляет угрозу всему человечеству.

Пилсудский с 1920 года вплоть до своей смерти в 1935 году был в Польше исключительной личностью. Он направлял внешнюю политику своей страны и не позволял вовлечь себя в глупые авантюры. Некоторые историки и писатели пришли к мнению, будто он, в отличие от Германии, проводил политику примирения. Но при ближайшем рассмотрении становится ясно, что это далеко не так. Конечно, Пилсудский не был другом России и коммунизма. Доказательством послужил тот факт, что в нынешней Польше его имя (русские коммунисты не желают слышать его!) можно назвать шепотом среди друзей.

Но Пилсудского и немцы не могли считать другом. Он, как опытный военачальник, прекрасно понимал, что небольшую, но дисциплинированную и хорошо обученную армию под командованием генерала фон Секта не стоит недооценивать. Всегда при случае он высказывался о ней с уважением. Но это не имело ничего общего с дружбой. Если бы он действительно был другом Германии, то вел бы иную политику по отношению к ней, чем та, которая во времена Веймарской республики в основном состояла из угроз и стремления как можно сильнее ослабить Германию. Ему было бы легче легкого, если бы он того захотел, остановить широкомасштабную психологическую войну против Германии и Данцига, которую вели польские ведомства.

Точно так же Пилсудский умел виртуозно разыгрывать симфонию внутренней политики. Он предоставлял свободу действий различным партиям польского парламента, сейма, и, несмотря на это, безраздельно царил над оппозицией, которая количественно была больше его сторонников. Но совершенно без репрессивных методов не обходился и диктатор Пилсудский. Поддерживаемый ближайшими друзьями, в большинстве своем бывшими офицерами в звании не ниже полковника, занимавшими ключевые посты в правительстве, он распорядился создать концентрационный лагерь и в 1930 году арестовал часть лидеров оппозиции. Эти меры в основном объясняются тем, что проправительственная коалиция режима Пилсудского на выборах в ноябре 1930 года впервые смогла получить большинство.

Усилия маршала по будущему устройству Польши были устремлены на создание федерации украинцев, литовцев и белорусов под польским верховенством по образцу Австро-Венгрии. Но эти замыслы и планы не имели ни малейших шансов на воплощение. В эпоху Пилсудского ни между поляками и литовцами, ни между поляками и украинцами не существовало по-настоящему дружественных отношений. Воплощение его концепции, вероятно, имело бы благодатный эффект. Но кто способен упрекнуть украинцев и литовцев, что они не желали добровольно отдаться под власть диктатуры Пилсудского!