Олег Абакумов - Третье отделение на страже нравственности и благочиния [Жандармы в борьбе со взятками и пороком, 1826–1866 гг.]

Агенты предупреждали, что «везде их [игроков] сторожат дворники и они платят подать кому нужно» [722]. При всей многозначительности суждений реальной информации для задержания с поличным игроков не было.

Личности карточных шулеров были хорошо известны полиции. 2 февраля 1863 г. шефу жандармов докладывали: «Сегодня ночью накрыли у Ольшевского по Моховой в доме Слатвинского картежную игру и опечатали 150 колод карт; там застали большое общество игроков. Накрытие производил полицеймейстер Банаш с приставом Постовским и надзирателем Казитским» [723].

В ноябре 1864 г. фамилия В.Е Ольшевского фигурировала в анонимном письме, переданном шефу жандармов. Автор сообщал адрес и указывал, что там еженедельно по пятницам собираются до 50 чел., «расставляют огромный стол и играют в стос. Ольшевский и восемь его товарищей принимают роль банкометов», играют обычно с полуночи до 10 утра. Отмечалось, что полицейские чиновники об этом знают и даже иногда сами участвуют в игре. Доноситель просил «чиновников тайной полиции» явиться «потихоньку в игорную комнату через коридор» в час ночи, добавляя, что «преследование Ваше разбойников принесет великое благодеяние обществу» [724].

В. А. Долгоруков поручил на основании доноса подготовить отношение к санкт-петербургскому обер-полицмейстеру и параллельно запросил у чиновников отделения сведения об известных им игроках. На следующий день, 28 ноября 1864 г. руководителю высшей полиции докладывали имевшуюся информацию о результатах надзора за выявленным карточным притоном: «На Невском проспекте в доме № 53 живет купец Непецин, у которого ежедневно бывает значительная картежная игра, за что он получает в день по 100 руб. от компании банкометов. Главные дольщики в банке у него суть Зарудный, Щедрин, Морозовский, Ольшевский, Никитенко (Федор). Кроме означенных 100 руб. Непецин получает еще 10 % с выигрыша или проигрыша. Компания этих шулеров старается заполучить к себе для игры молодых купеческих сынков и таким образом разоряет не одно семейство» [725].

Особенно важным было указание на то, что «игорный дом этот должен быть известен полиции, ибо в игре принимают участие местный надзиратель полиции Николаев и надзиратель Белозеров, которого на днях агент наш спрашивал, не знает ли он купца Непецина, на что он отозвался незнанием» [726].

Информатором был один из проигравшихся, желавший отомстить содержателям притона. Он рассказал, что расспрос о Непецине вызвал подозрение, и вечером игры не было, «вероятно, вследствие предупреждения г. Белозерова». Сообщил он и любопытные подробности о системе уведомления на случай внезапных проверок полиции: «В квартиру Непецина от швейцара проведен звонок, которым играющие предупреждаются заблаговременно о прибытии какого-либо постороннего лица. По всему видно, что надзиратель Николаев покровительствует игорным домам: у него долгое время в квартале существовало игорное сборище у некоего Лаврова, игрока и сбытчика фальшивого, в настоящее же время у него в квартале живет отставной прапорщик Александр Левицкий, у которого в известные дни бывает игра и в которой деятельное участие принимает г. Николаев, игравший также у Лаврова» [727].

Возмездное покровительство полицейских чинов игрокам не было сенсацией. Кадры полиции частенько порицались в жандармско-агентурных донесениях за корыстолюбие, безразличие и невнимательность. Так уж получалось, что обеспечением благочиния ведали люди далекие от нравственных высот благочестивого поведения. Высшая полиция не была исключением. В это же время В. А. Долгорукова информировали о другом тайном сборище: у мещанина Наумова после музыкальных вечеров собираются в особой комнате шулера и «обыгрывают тех, кого им удается заманить в свои сети». Важным был слух о том, «что несколько лиц проиграло там казенные деньги» [728]. Былые картежные скандалы связывались в общественном мнении с противоположными по смыслу суждениями: о безразличии к преступным действиям или о корыстном покровительстве игрокам со стороны тайной полиции. Поэтому решено было сообщить полученную информацию полиции исполнительной. К тому же личность Наумова была хорошо известна Третьему отделению. Чиновник, собравший информацию для шефа жандармов, напоминал, что этот человек, «бывший наш агент, постоянно занимается картежною игрою и уже неоднократно у него накрываемо было общество шулеров, но он всегда умел выпутываться» [729].

Иногда удавалось осуществлять успешные операции. 3 января 1866 г. шефу жандармов докладывали: «Гостиница „Малороссия“ на Пантелеймоновской улице давно обращала на себя внимание как притон шулеров и азартной игры, для которой хозяин гостиницы Касимов отвел отдельную комнату с отверстием в полу, куда в случае прихода полиции спускались карты. Сверх того, в эту комнату проведен из буфета звонок, который дает игрокам знать о приходе незваных гостей. Полиция все это знала и, несмотря на наши записки, не хотела обращать на „Малороссию“ серьезного внимания. […] Третьего дня в 5 утра местный помощник надзирателя Власов сделал там обыск, но звонок предупредил играющих и они почти все разбежались задним ходом, а на столе нашли одну шестерку. Один из застигнутых игроков оказался отставным губернским секретарем Фектошевым» [730]. Особо подчеркивалось в рапорте, что задержанный возмутился проведенным обыском, назвал себя чиновником Третьего отделения и угрожал Власову. Полицейский хотел даже его отпустить, но собравшаяся посторонняя публика потребовала арестовать его и препроводить игрока-скандалиста в полицейскую часть.