Олег Абакумов - Третье отделение на страже нравственности и благочиния [Жандармы в борьбе со взятками и пороком, 1826–1866 гг.]

Не удалось добиться скорого внесудебного рассмотрения ходатайства о расторжении брака и жене генерал-майора Софии Зотовой. В своем обращении к шефу жандармов князю В. А. Долгорукову она сообщала, что вышла замуж по принуждению родителей, желавших поправить имущественное положение: «Постоянные преследования Зотова, оскорбления, его невыносимо тяжелый, ревнивый и подозрительный характер довели меня до совершенного изнеможения» [527]. В результате чего она вынуждена была возвратиться в дом родителей. С. Зотова признавалась, что «отец из писем усмотрел, что я еще в девичьем состоянии», и потому было решено подать иск о признании брака недействительным. Сам Зотов «средств на содержание не дает», а «согласен дать свободу, если заплатить 35 тыс. руб.», кроме того, он всячески «замедляет и затрудняет ход дела» [528].

Молодая женщина, отмечая, что «ждать судебного рассмотрения долго», просила об административном решении ее дела. Адресовала она свои письма и императрице Марии Александровне. Однако было «Высочайше повелено объявить просительнице, что она должна действовать обыкновенным судебным порядком» [529].

После принятия Судебных уставов 1864 г. подобная практика получала все большее распространение. Но по признанию руководства Третьего отделения, разбор семейных дел «даже в новых судебных учреждениях, не стесненных в своих приговорах неизбежною в прежнее время формальностью, тем не менее не всегда приводит спорящих супругов к такому судебному решению, которое вполне соответствовало самой строгой справедливости и сколько-нибудь примирял ссорящихся между собой» [530].

Главную причину жандармские чины видали в «несовершенстве наших законоположений, касающихся внутренней жизни супругов […], законоположений неопределяющих с достаточною точностью взаимные их отношения в случае каких-либо между ними столкновений, личных или имущественных». Рассмотрение бракоразводных дел духовным судом было долгим, связанным с многочисленными трудностями в доказательствах оснований развода [531]. Кроме того, по словам В. Михневича: «Те же немногочисленные случаи, которые закон признает уважительными для развода, обставлены юридически требованием таких позорных для семьи и для личности условий, что очень немногие супруги решаются ценою их добыть себе свободу» [532].

Практика разъездов супругов реально существовала и широко использовалась, но законом не была разрешена [533]. Третье отделение хорошо знало, что довольно часто бывали ситуации, когда «при неимении достаточных по закону причин к формальному разводу, отношения между супругами тем не менее таковы, что делают совместное сожительство положительно невозможным и даже опасным» [534].

В цитируемом «Обзоре деятельности Третьего отделения» подчеркивалась значимость существовавшей практики внесудебного административного решения дел: «Неоднократно встречались случаи, что мировые судьи, видя неизбежность дозволить одному из супругов отдельное проживание от другого и затем определить их права на детей и не усматривая на этот предмет никаких указаний в нашем законодательстве, сами обращали спорящих для разбирательства их дел в Третье отделение, которое, являясь в подобных случаях единственным прибежищем для терпящей стороны, принимает в ее защиту экстренные меры, а при обстоятельствах особой важности доводит о них до сведения вашего величества» [535].

В одной из записок Третьего отделения приводились примеры судебной практики, основанные на нормах, «которые сами по себе далеко не удовлетворяют требованиям строгой справедливости, но к которым суд наш должен прибегать, чтобы не отклониться от буквального смысла закона» [536].

Так, устанавливая в суде справедливость жалобы жены на жестокое обращение, суд приговаривает виновных мужей к тюремному заключению, но «с тем вместе, не желая отступить от закона, по которому супруги обязаны жить вместе (СЗРИ. Т. Х, ч. 1, ст. 103), тот же суд определяет: по окончании срока наказания мужа опять водворить к нему жену для совместного их жительства» [537]. «Понятно, что если муж и до того времени был жесток в обращении с женою, то участь этой последней естественно должна еще отягчиться при сожительстве с мужем еще более прежнего ожесточенным против нее как принесенною ею на него жалобою, так и потерпенным им вследствие этой жалобы наказанием» [538], — заключал чиновник Третьего отделения.

Политической полиции был известен случай, когда «одна жена вследствие жестокого обращения с нею мужа бежала от него и, не имея паспорта для отдельного жительства, обратилась к одному лицу, которое добыло ей паспорт фальшивый, и несмотря на то, что на суде она созналась в проживательстве с этим поддельным паспортом и по закону подлежала лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и ссылке на житье в отдаленные губернии, кроме Сибирских, или отдаче в рабочий дом, суд присяжных ввиду жестокого обращения с нею мужа, вынудившего ее прибегнуть к подобному подлогу, объявил ее невиновною и тем освободил от ответственности» [539].