Трумбулл Хиггинс - Гитлер и стратегия блицкрига

На следующий день, 20 декабря, пока нацисты публично призывали собирать зимнюю одежду для армии в России, генерал Гудериан посетил Гитлера в его угрюмом штабе, метко названном «Волчье логово», в Растенбурге (Восточная Пруссия). Он хотел сделать очередную попытку убедить фюрера в том, что армия в России чрезвычайно устала и подвергается серьезным опасностям.

Гитлер заверил своего танкового генерала, что хорошо знает и глубоко впечатлен страданиями своих солдат на фронте. «Поверьте мне, все видится яснее, когда смотришь с большого расстояния», — сказал фюрер.

Все, чего добился Гудериан, предложив Гитлеру заменить его штаб людьми, имевшими опыт полевых операций и знающими условия России, — ярость фюрера. Названный фюрером трусом за безрассудную храбрость, Гудериан через неделю был смещен с поста командующего 2-й танковой армией в результате нового отступления без разрешения завистливого вышестоящего командира фельдмаршала фон Клюге. Так создатель германского танкового рода войск, которого, как писал Вальтер Герлиц, русские боялись больше, чем любого другого танкового командира, вернулся в рейх дискредитированной и бессильной жертвой первого германского поражения на земле во Второй мировой войне.

После принятия отставки по состоянию здоровья командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока 20 декабря Гитлер отдал приказ всей группе армий, разбросанной по обширной местности перед Москвой. Центральная группа не должна отступить ни на шаг. Каждый человек должен сражаться там, где он стоит. Как Рейхенау на Украине, новому командиру — фельдмаршалу фон Клюге — вскоре все равно пришлось отступать, но Клюге подставил еще одного из своих подчиненных — танкового генерала Эриха Гепнера — под увольнение из армии за неподчинение приказу фюрера. Пожалуй, только Гальдер понимал, что войска просто не могут продержаться при температуре 30 градусов ниже нуля. В следующем месяце он записал в своем дневнике, что «такое командование приведет к уничтожению армии».

Отношение военных к приказам Гитлера, отданным армии в России, занимать самые передовые позиции любой ценой было неоднозначным. Сам фюрер утверждал, что «генералы должны быть жесткими, безжалостными людьми… такими, как имеются у меня в партии. Это солдаты, которые умеют навязывать свою волю». Генерал Курт фон Типпельскирх заявил, что приказ Гитлера удерживать русские города, даже оказавшись в советском окружении, был «великим достижением фюрера. В критический момент войска помнили, что они слышали об отступлении Наполеона из Москвы, и жили под тенью этого воспоминания. Если бы началось отступление, оно превратилось бы в паническое бегство».

Противоположным было мнение Рундштедта. Он считал, что «именно решение Гитлера об оказании жесткого сопротивления стало главной угрозой. Она бы не возникла, если бы он позволил временно вывести войска». По этому поводу сам Типпельскирх признавал, что такая политика зимой «разрушила люфтваффе». Самолеты в зловещем ожидании Сталинграда использовались для переброски припасов окруженным частям, находящимся в ужасающих условиях. Более того, жесткая политика Гитлера «ни шагу назад» оказалась весьма дорогостоящей в плане потерь, даже если занятые города удавалось удержать. Гитлер убедил себя, что его судьбоносное заимствование советской политики не допускать отступления, как раз когда Сталин был близок к отказу от нее, было подтверждено выживанием немецкой армии в первую ужасную зиму в России.

Напомним, что приказ Гитлера от 8 декабря остановить наступление в России исключал осажденную советскую военно-морскую базу Севастополь в Крыму. Поэтому, несмотря на отступление немецкой армии в Центральной России, 17 декабря, на три недели раньше графика, 11-я немецкая армия начала наступление на Севастополь. Ставка приказала перебросить в Севастополь морем новые резервы с Кавказа, и в конце декабря за этой временной мерой последовала высадка двух целых армий в слабых местах на Керченском полуострове, чтобы отвлечь внимание немцев от Севастополя. Хотя небольшая 11-я армия Манштейна, с немалыми трудностями, сумела отрезать эти армии на Керченском полуострове, советские амфибийные операции все же ослабили немецкие атаки на Севастополь, и к концу декабря Манштейн, будучи реалистом, признал невозможность захвата исторической русской крепости, по крайней мере в тот момент.

Прибытие более 20 сибирских дивизий для участия в зимнем контрнаступлении русских стало возможным, когда советское правительство осознало, что, несмотря на концентрацию японских войск в Маньчжурии, действительные устремления японцев направлены в другую сторону. Имея полную и достоверную информацию из Токио от своего великолепного агента Рихарда Зорге, советское правительство почти наполовину сократило свои войска в Дальневосточном регионе в период между мартом 1941 года — весной 1942 года, когда ожидалось нападение японцев после завершения амбициозных проектов Токио на Тихом океане. К моменту провала и ареста Зорге в октябре 1941 года советское правительство уже было убеждено в том, что японцы недовольны ходом немецкой кампании в России.