Сергей Глинка - Из записок о 1812 годе (Очерки Бородинского сражения)

Летя в Москву в восторге аустерлицком, Наполеон воображал, что в чертоги кремлевские поспешат с берегов Невы послы с мольбой о мире. Но когда и Москва, тонувшая в огненном потопе, не вызвала мира, тогда поэт-завоеватель, у которого в воображении были неистощимые пособия вспомогательные, сам придумал необходимость мира для русских и для России; он сам хотел взять на себя посредничество в мире и быть спасителем России от нового и грозного нашествия татар. Спросят, как это и что это такое? Истина историческая мысли Наполеоновой; мысли дивного поэта-завоевателя. И эта мысль естественным образом родилась в плодовитом его воображении. В Испании он мельком взглянул на дух самоотречения; в России, увидя вполне самоотречение русских от всей вещественной собственности, он представил себе, он уверил себя, что не он воюет с Россией, но что русские на пожарное опустошение России сами накликали беду, призвав к себе на помощь татар, неукротимых своих врагов. Вот его слова:

"При самом вступлении нашем в Россию русские призввали татар, и убийственные длани их простерлись к разорению прекрасного и обширного государства. Ни слезы, ни стоны москвитян не смягчали опустошителей. В несколько недель сожгли они более четырех тысяч деревень и пятьдесят городов. Татары утоляли древнюю свою ненависть к России, показывая, будто бы для того все предают огню, чтобы окружить нас пустыней"(Из речи, произнесенной Наполеоном в законодательном собрании). История Наполеона, история его мыслей. Как бы то ни было, но провидение в лице Наполеона, просящего в Москве мира, послало свету великий урок, урок смирения силы человеческой, и какой силы? Наполеоновой!

Не запискам, не частной истории, но общей истории человечества предлежит решение вопросов. Во-первых, отчего в девятнадцатом столетии, отчего при блеске образования европейского Наполеону нельзя было дать мир?

Во-вторых, отчего в мире политическом возникают обстоятельства, препятствующие давать мир? Это дело истории вековой.

Но и в записках можно взглянуть на то, что способствовало Наполеону заполнить умы народа французского?

Дюкло, живописец нравов восемнадцатого века, сказал: "Le Francais est L'enfant de L'Europe. Главный его недостаток-быть всегда юным. Для него нет зрелых лет, у него от юности шаг к старости". Отчего же существовало такое детство? "Кто не знает истории своего отечества,-говорит Цицерон,-тот живет в вечном ребячестве". Ужели французы XVIII века не знали своей истории? Вольтер отвечает: "Се que les Francais suvent le moins, l'est l'histoire de France". "Французы восемнадцатого века менее всего знали историю Франции".

В том же упрекал и семнадцатое столетие Бальзак-старший. "В пресыщении,-говорил он,-недужного века мы не посетовали б, если б бездна времени поглотила подлинные истории: мы любим басни, сказки, мы гоняемся за погремушками воображения".

Французы восемнадцатого столетия не знали и законов. 1790 года Деландин перед лицом целой Франции сказал: "Le dix-huitieme siecle a eclaire les sciences et les arts mais il n'a rien fait pour la legislation".

"Восемнадцатое столетие озарило науки и искусства, но ничего не сделало для законодательства".

Говоря о политиках восемнадцатого века, Даржансон, бывший иностранных дел министром 1755 года, сказал: "Наша политика сплетена из козней, изобретенных богинею раздора; она не ведает ни Реи, ни Астреи".

Возмужали ль французы, "младенцы европейские"(Дюкло), от 1789 до 1804 года, когда пожизненный консул Бонапарт стал императором Наполеоном? Не вхожу об этом в исследование. Но они были тогда на той чреде, когда сильной руке всего удобнее владычествовать. Монтескье в книге своей о величии и падении Римской державы, сказал: "Властелин, которому достается в наследство республика, вместе с нею захватывает власть беспредельную".

Под ничтожным управлением Директории республика, по тогдашнему мнению, перешла в армию. В мощную длань свою Наполеон захватил в армии республику ратную, превратил ее в подвижную ратную империю и очутился с нею в пределах России.

До времени, от Наполеона, взглянем на величественное, единственное зрелище в летописях всемирных, взглянем на Отечество, которое с спокойным самоотречением трудится и работает для избавления России дланью ревностной и душой неутомимой.

ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА СОБЫТИЯ ТЫСЯЧА ВОСЕМЬСОТ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА

Битва Бородинская - пир смерти и могила исполинская праха жертв нашествия и сынов России. Торжество Кутузова-переход через Москву за Москву, венец русского полководца - Тарутино, где, как увидим, обновилась двенадцатого года жизнь Отечества нашего.