Маалуф Амин - «Крестовые походы глазами арабов»

Урок не прошёл даром. Следующим летом «один франкский король (можно ли упрекать дамасского хрониста в том, что он не знал Сигурда, суверена далёкой Норвегии?) прибыл морем более чем на шестидесяти кораблях, заполненных воинами, чтобы совершить паломничество и вести войну в странах ислама. Так как он направился в Иерусалим, Бодуэн вышел к нему навстречу, и они вместе начали осаду с земли и с моря портового города Сайда» , древнего финикийского Сидона. Его стены, неоднократно разрушавшиеся и восстанавливавшиеся на протяжении истории, и сегодня производят впечатление своими огромными каменными блоками, которые постоянно хлещут волны Средиземного моря. Но его жители, проявившие большую смелость в начале франкского вторжения, теперь не хотели сражаться, ибо «они опасались, — по словам Ибн аль-Каланиси, — судьбы Бейрута. Поэтому они послали к франкам своего кади с делегацией знатных горожан, чтобы просить Бодуэна сохранить им жизнь. Он уступил их просьбе» . На этот раз бойни не было, но состоялся массовый исход жителей в Тир и Дамаск, которые итак уже были переполнены беженцами.

В течение семнадцати месяцев Триполи, Бейрут и Сайда, три самых знаменитых города арабского мира, были захвачены и разграблены, их жители убиты или депортированы, их эмиры, их кади, их судьи убиты или изгнаны, их мечети осквернены. Какая сила могла ещё помешать франкам быть вскоре в Тире, в Алеппо, в Дамаске, Каире, Мосуле и даже — а почему бы и нет — в Багдаде? Воля к сопротивлению — существовала ли она ещё? У мусульманских правителей её вне сомнения не было. Однако священная война, которую воины-пилигримы Запада вели без передышки на протяжении тринадцати лет, стала оказывать воздействие на население городов, больше других подвергавшихся франкской угрозе. Слово «джихад», остававшееся издавна не более чем лозунгом для украшения официальных речей, теперь обрело реальное значение. К джихаду призывали группы беженцев, поэты, религиозные деятели.

Один из таких людей, Абу-ль-Фадл Ибн аль-Кахаб, кади Алеппо, с короткой стрижкой и громким голосом, обладавший упорством и силой характера, решил пробудить спящего гиганта, каким являлся арабский мир. Его первое публичное действие было повторением через двенадцать лет скандала, учинённого до этого аль-Харави на улицах Багдада. В этот раз скандал превратился в настоящий бунт.

Примечания автора:

Об удивительном переходе Нахр-аль-Кальба см. P. Hitti, Tarikh Loubnan, Assaqafa, Beyrouth, 1978.

После возвращения в Европу, Боэмонд попытается захватить Византийскую империю. Чтобы сдержать нападение, Алексий попросит у Кылыч-Арслана прислать войска. Побеждённый и пленённый, Боэмонд будет вынужден признать по договору права Рума на Антиохию. Это унижение заставит его никогда более не возвращаться на Восток.

Эдесса сейчас находится в Турции. Её название Урфа.

Глава пятая. Сопротивление носящего тюрбан.

В среду 17 февраля 1111 года кади Ибн аль-Кашаб неожиданно появился в султанской мечети в Багдаде с группой влиятельных жителей Алеппо, среди которых были хашемитский шериф, являвшийся потомком Пророка, суфитские аскеты, имамы и купцы.

Они заставили проповедника спуститься с кафедры и разломали её, — говорит Ибн аль-Каланиси, — они стали кричать и оплакивать беды, которым ислам подвергался из-за франков, убивавших мужчин и порабощавших женщин и детей. Поскольку они мешали молиться верующим, присутствовавшие должностные лица, чтобы успокоить их, дали ряд обещаний от имени султана: будут посланы войска, чтобы защитить ислам от франков и всех неверных.

Но для успокоения бунтовщиков обещаний было недостаточно. В следующую среду они возобновили свою манифестацию, на этот раз в мечети калифа. Когда стражники пытались преградить им путь, они грубо оттолкнули их, сломали деревянную кафедру, украшенную арабесками и стихами Корана и стали изрекать оскорбления в адрес самого князя правоверных. Багдад оказался свидетелем большой смуты.

В это время, — сообщает притворно наивным тоном хронист Дамаска, — в Багдад из Исфагана прибыла принцесса, сестра султана Мохаммеда и супруга калифа. Её экипаж был великолепен: тут присутствовали драгоценные камни, пышные одежды, упряжь и тягловый скот всех видов, слуги и рабы обоих полов, горничные и ещё множество вещей, не поддававшихся оценке и исчислению. Это прибытие совпало с описанными выше событиями. Радость и безопасность возвращения принцессы были тем самым нарушены. Калиф аль-Мустазхир Биллях был очень недоволен. Он хотел найти виновников происшествия и подвергнуть их суровому наказанию. Но султан удержал его от этого, он счёл возможным простить действия людей и велел эмирам и военачальникам вернуться в их провинции для подготовки к джихаду против неверных, врагов Бога.