Константин Душенов - Пастырь добрый (Венок на могилу митрополита Иоанна)

Совесть - вот первое осязательное проявление духовной жизни.

Ответьте мне, материалисты и рационалисты, скептики и прагматики, - кто вложил вам в душу властную потребность следовать в своей деятельности нормам морали и нравственности даже тогда;

когда это грозит неудобствами и бедами? Кто определил сами нормы? Кто изобразил в душе вашей идеал жертвенности, чистоты и целомудрия, а проще сказать - святости, который влечет и манит нас неодолимой силой Истины и Любви? Кто всеял в сердце наше жажду праведности и добра, отвращения к лицемерию, лжи и подлости?

Бог, всемилостивый и всемогущий, праведный, человеколюбивый и истинный!

"Сообщив духу человека частичку Своего всеведения, Бог начертал в нем и требования Своей святости, правды и благости, поручив ему же самому наблюдать за исполнением их и судить себя в исправности или неисправности, говорит святитель Феофан, затворник Вышенский, прославившийся высокой жизнью и благодатными дарованиями в конце прошлого века. - Сия сторона духа и есть совесть, которая указывает, что право и что не право, угодно Богу и что не угодно, что должно и чего не должно делать; указав - властно понуждает исполнить то, а потом за исполнение награждает утешением, а за неисполнение наказывает угрызениями Она есть естественные скрижали завета Божия, простирающегося на всех людей".

Второе проявление духовной жизни есть свойственная нашему духу жажда Бога. Даже у людей неверующих выражается она в естественном стремлении ко всесовершенному благу. Взгляните вокруг, оглянитесь на историю человечества: ничто земное не может удовлетворить этой жажды! Бесконечная череда сменяющихся поколений строит и разрушает; созидает, переделывает, обливаясь потом, слезами и кровью, и разрушает вновь - стремясь воплотить на земле недостижимый небесный идеал.

Нет в мире силы, способной погасить всеянную в человека искру духа, если мы сами не отречемся от своего высокого призвания. Сберечь ее и приумножить, так, чтобы в итоге запылал в сердце плэмбчс чистой, всепобеждающей любви - вот в чем смысл жизни, цель нашего земного бытия. Ибо, очистив себя таким образом, без труда войдет душа человеческая в рай сладости Божией, в Царствие Небесное - вечное, от сложения мира уготованное Господом для всех ревнующих о добре и своем спасении.

В помощника и руководителя на этом пути духовного возрастания и совершенствования дана человеку свыше Святая Церковь Православная.

x x x

В нашем осуетившемся сознании понятия о духовных сокровищах Церкви почти не сохранились. Искореженный "менталитет" русского человека конца XX столетия замусорен и поврежден - стыдно сказать - "идеалами" общества потребления, "общечеловеческими ценностями", парламентским жаргоном и неестественными ужимками "звезд голубого экрана"! Опошлено и изгажено все, что можно. Высокие духовные состояния стали жертвой бездарной имитации бессовестных притворщиков, скрывающих за наигранной экзальтацией пустоту души и скудость ума. Дерзкое пустозвонство притворяется мудростью, похоть любовью, трусость - кротостью и смирением. Показное нестяжательство скрывает бездну сребролюбия, покаяние превращается в ширму для лицемерия и беспринципности!

Тем более необходимо разоблачить эту ложь, вернув людям истинное понимание христианских добродетелей и совершенств.

Перечень благодатных даров Православия бесконечен, как не имеет конца первоисточник - Бог вечный и всесовершенный. Святые отцы, болезнуя о нашем неведении сих драгоценных благ, свели оные к семи главным начальным дарованиям духовным, которые служат основой и опорой всего грандиозного здания опытного Богообщения.

Итак: дух Православия есть дух целомудрия, нестяжания, кротости, трезвения, покаяния, смирения и любви.

Немудрено, что отказавшись от церковного вразумления, мы утратили понимание целомудрия как целостной, совершенной мудрости, неколебимой соблазнами нечистых помыслов и мечтаний; понимание кротости как добродетели силы, погубляющей вспыльчивость и ярость, памятозлобие и раздражительность (эти принадлежности мстительной, оскорбленной слабости); понимание смирения как приобщения к несокрушимому всемогуществу Божию, дарующему власть соблюдать в душе "мир Божий, который превыше всякого ума" (Флп.4:7), низлагающему мятежные порывы суетного мира. Наша безумная жизнь низвела имена этих добродетелей до уровня чуть ли не бранных слов, сделав их в созна нии многих людей принадлежностями старомодно;