Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

После восхождения Сулеймана на трон молодой человек был назначен сначала на пост старшего сокольничего, затем последовательно занимал ряд постов при императорском дворе. Ибрагим сумел установить со своим хозяином необычайно тесные дружественные отношения, он ночевал в покоях Сулеймана, обедал с ним за одним столом, делил с ним досуг, обменивался записками через немых слуг. Сулейман, человек замкнутый по натуре, необщительный, молчаливый и склонный к проявлениям меланхолии, нуждался именно в таком доверительном друге, который сумел бы «выманить» его из внутреннего мира и с пониманием отнестись к его планам и идеям как суверена.

Под его покровительством Ибрагима женили, с подчеркнутой помпой и великолепием, на девушке, которую считали одной из сестер султана. Восхождение Ибрагима к власти было настолько стремительным, что вызвало даже у него самого некоторую тревогу. Будучи прекрасно осведомленным о причудливых судьбах чиновников при османском дворе, Ибрагим однажды зашел так далеко, что стал умолять Сулеймана не ставить его на слишком высокий пост, поскольку падение будет для него крахом. Говорят, в ответ Сулейман похвалил своего фаворита за скромность и поклялся, что Ибрагим не будет предан смерти, пока он правит, независимо от того, какие обвинения могут быть выдвинуты против него. Но, как заметил историк следующего века в свете дальнейших событий: «Положение властителей, которые являются людьми и подвержены переменам, и положение фаворитов, которые горды и неблагодарны, заставит Сулеймана не выполнить свое обещание, а Ибрагима — потерять веру и лояльность».

Мятеж янычар, возможно, ускорил решение Сулеймана начать поход в Венгрию. Но также на него оказало влияние поражение и пленение Франциска I императором — Габсбургом — в битве при Павии в 1525 году. Франциск из тюрьмы в Мадриде направил в Стамбул тайное письмо, спрятанное в подошве ботинка его посланника, прося султана об освобождении, путем кампании против Карла, который в ином случае станет «хозяином мира». Обращение совпадало с личными планами Сулеймана в момент, когда Венгрия, страна без патриотизма и фактически без друзей, более, чем когда-либо ранее, пребывала в беспорядке. Там царил раскол между «дворцовой партией» слабого короля Людовика II с его знатью, поддерживавшей императора, но получавшей небольшую поддержку от него и еще меньшую от Запада; и «национальной партией» Яноша Запольяи, губернатора и фактического правителя Трансильвании, с группой менее значительных магнатов; и притесняемым крестьянством, которое рассматривало турок как освободителей. Сулейман, таким образом, смог войти в страну как враг ее короля и императора и друг магнатов и крестьян.

После падения Белграда пограничные стычки турок и венгров продолжались непрерывно с переменным успехом. 23 апреля 1526 года султан, предварительно отдав приказ построить два моста через Саву и Драву — два притока Дуная, выступил в поход на запад с армией, насчитывавшей около ста тысяч человек. Из них приблизительно половину составляло ядро из регулярных войск, включавших пехоту (янычар), кавалерию (сипахов) — из наемных солдат либо владельцев фьефов — и артиллерию. Вторая половина — нерегулярное войско, также включавшее пехоту (азапов) и кавалерию (акынджи). Эти солдаты не получали жалованья, но жили за счет военной добычи. По большей части их использовали либо как «расходный материал» и располагали в первых рядах в начале наступления, либо отпускали в набеги, чтобы опустошить земли, в которые вторгались, и терроризировать их жителей. Все — регулярные, феодальные или нерегулярные войска, в лагере, или на марше, или в бою — были объединены под надзором и властью лично султана, высшего военачальника и правителя, которого можно было видеть в гуще своих сражающихся подданных, всегда вместе с министрами правительства вокруг него.

Погода, сопровождавшая кампанию, была суровой, с проливными дождями, грозами и градом, продолжавшимися большую часть лета. Реки часто становились непреодолимыми препятствиями из-за наводнений, потоки воды смывали дороги, мосты и шатры в лагерях. Поэтому движение было медленным, и прошло почти три месяца, прежде чем войска Сулеймана вошли в прямой контакт с силами противника. Их поддерживала Дунайская флотилия из нескольких сотен небольших кораблей, которую сдерживало сильное течение, из-за чего ей было трудно продвигаться параллельно с наземными войсками. Дисциплина, как обычно, была жесткой. В дневнике султана об этом походе 1526 года говорится: «10 мая. Солдат обезглавлен за то, что вытоптал посевы около деревни Кемаль. …11 мая. Двум солдатам, обвиненным в краже лошадей, отрублены головы». И далее: «5 июня. Два силяхдара (оруженосца) обезглавлены за то, что пустили своих лошадей пастись на неубранных полях». На протяжении всего похода Сулейман с полным доверием относился к Ибрагиму, который, какие бы трудности ни встретились, отправлялся вперед, чтобы разведать и подготовить путь. Так, по прибытии армии в Белград обнаружилось, что мосты через Саву уже наведены. Противник отступил на северный берег Дуная, оставив гарнизон на южном берегу в крепости Петервардейн. Сулейман приказал Ибрагиму захватить город и его цитадель, заверив, что «это будет всего лишь легкая закуска, чтобы он смог продержаться до завтрака в Вене». Ибрагим добился успеха после нескольких атак с решившей дело помощью двух мин, проделавших брешь в стенах цитадели. «Великий визирь, — записал в дневнике султан, — обезглавил 500 солдат гарнизона; еще 300 уведены в рабство».