Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Но в перспективе Махмуд никак не мог согласиться с уступкой мятежному вассалу столь значительной части своих азиатских владений, тем более что в его намерения входило их превращение в наследственный пашалык, фактически независимый от Порты. В 1838 году Мехмед Али сделал то, что было равносильно провозглашению независимости, — отказался в дальнейшем выплачивать Порте дань. Исполненный на этот раз решимости наконец сокрушить Мехмеда Али, Махмуд собрал в районе Евфрата армию для вторжения в Сирию, где в любом случае значительная часть населения была недовольна режимом более тираническим, чем режим султана, и в 1839 году объявил Али войну. Он предусмотрел также отправку флота для взаимодействия с наземными войсками на побережье Сирии. Обе экспедиции закончились катастрофой. Армия султана была полностью разбита, в значительной степени из-за массового дезертирства в войсках, подкупленных на египетское золото. Судьба флота Махмуда была еще более печальной, поскольку командующий флотом оказался изменником, привел флот прямо в Александрию и сдал его Мехмеду Али.

На этот раз, опасаясь повторного вмешательства России, западные державы тайно встретились, чтобы выработать план по урегулированию турецко-египетской проблемы — в покровительственном духе. Франция отказалась сотрудничать, поддерживая претензии Мехмеда Али к султану. В первую очередь ее заботили собственные интересы. Но Россия сама пошла на мировую, предпочтя примирение, и даже решила ради достижения урегулирования отказаться от своих исключительных прав на проход через Дарданеллы. Лорд Пальмерстон председательствовал на конференции в Лондоне, на которой между Британией, Россией и Австрией была согласована конвенция. Согласно ее условиям, Мехмеда Али уведомили, что, если он выведет свои войска из Сирии и вернет Порте ее флот, он будет признан наследственным пашой Египта и пожизненным пашой Сирии. Если он откажется, флоты трех стран блокируют Египет и Сирию.

Когда Мехмед Али отверг ультиматум, британский флот появился у берегов Сирии. В двух последовавших одна за другой операциях он подверг обстрелу и разрушил форты Бейрута и Акры, затем высадил войска, которые с помощью арабов, восставших против жестокого деспотизма Мехмеда Али, разбили египетские оккупационные армии. Это вызвало ярость французов, которые дошли до того, что стали угрожать англичанам войной. Но, как отметил Луи-Филипп, между угрозой войны и самой войной имеется очень большая разница. Британский флот под командованием адмирала Нейпира пришел в Александрию, угрожая подвергнуть город обстрелу. На это Мехмед Али, опасаясь повторения судьбы Акры, ответил согласием начать переговоры. Он вернул султану флот. Он получил официальное подтверждение своего поста наследственного паши Египта, возобновив выплату дани султану и согласившись сократить размеры своей армии. Мехмед Али ушел из Сирии, которая вместе с Критом была возвращена под прямое правление Порты.

В 1841 году в Лондоне была подписана конвенция, согласно которой державы, на этот раз включая Францию, официально признали Дарданеллы и Босфор турецкими водами, которые в мирное время должны быть закрыты для прохода иностранных военных кораблей. Как ни выгодно было это соглашение для Турции, оно по-прежнему противоречило ее предыдущим преференциальным обязательствам в отношении России, принятым в 1831 году, последствия которых оказались судьбоносными уже через двенадцать лет.

Но султану Махмуду не было суждено увидеть ни унизительного поражения от рук собственного вассала, ни последующего, более обнадеживающего исхода. Он скончался 1 июля 1839 года. Султан Махмуд по достоинству занимает место среди величайших султанов. В отличие от предшественников он не был военным лидером. Не был особенно искусным и в дипломатии. Османская империя под его правлением непрерывно сокращалась. Но внутри страны, благодаря его способностям правителя и проницательному планированию будущего, империя начала постепенно выходить из состояния упадка, сбросив оковы жесткого, реакционного порядка, чтобы медленно двинуться вперед в направлении современного, более либерального государства.

Трон Махмуда наследовал его шестнадцатилетний сын Абдул Меджид.

Если султан Абдул Меджид и не унаследовал больших способностей своего отца, он, по крайней мере, продемонстрировал добрые намерения. Еще молодым человеком он жаждал следовать примеру Махмуда, жить по его заповедям и довести реформы до конца. Имея очень мягкие манеры и хрупкое телосложение и даже заслужив прозвище Нежнейший из султанов, он тем не менее был вдумчивым и серьезным юношей. По словам британского посла Стрэтфорда Каннинга, который с самого начала видел в нем своего «царственного» ученика, Абдул Меджид имел «добрый нрав, здравый ум, ясное чувство ответственности, достоинство без гордыни и даже гуманизм, который редко — если это вообще когда-либо случалось — проявляли его предки. Склад ума располагал его к реформам, проводимым на основе мягких и либеральных принципов. У него не было достаточно энергии, чтобы дать жизнь подобным мерам, но он был рад санкционировать и продвигать уже существующие». У Стрэтфода Каннинга сложились теплые, дружеские отношения с юным султаном, необычные для посла и суверена, и британский посол с самого начала имел необычное влияние на его политику.