Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Тем не менее в личной жизни людей, в рамках их социального или семейного института, священный закон ислама и связанные с ним традиции по-прежнему оставались неоспоримыми. Никаких изменений не произошло в законах, касающихся брака и разводов, собственности и прав наследования, статуса женщин и рабов. Здесь религия оставалась основой закона, и султан бессилен ее затронуть. В домашнем кругу люди по-прежнему жили в эпохе Средневековья.

Но в более широком контексте средневековые традиции стали разрушаться. Махмуд II, опередивший на Востоке свое время, стремился найти новый фундамент для суверенитета османов. Он должен был опираться на людей. Его новая централизованная бюрократия с разнообразными делегированными полномочиями была направлена к общественному прогрессу. Отойдя от традиционного порядка и освободившись от тяжести доспехов священной власти, султан больше не был защитником правоверных, а становился просветителем граждан. В рамках великодушного деспотизма Махмуд меньше думал о сохранении своих собственных абсолютных прав, чем о гарантии прав своих подданных, жизненные условия которых он стремился изменить и улучшить.

Всем этим изменениям была присуща потребность в новой концепции образования. Турки в процессе обучения должны были знакомиться с неизвестными им вещами, таким образом ставя под сомнение традиционные знания улемы, которой все было заведомо известно. Кладези традиционных знаний — медресе (религиозные школы) — сохраняли фактическую монополию. Образование, получаемое в них, было ограничено обязанностями человека по отношению к Богу и своим соплеменникам. Более того, знания распространялись главным образом в устной форме, результатом чего стала широко распространенная неграмотность. В 1824 году Махмуд сделал начальное образование обязательным. Но оно по-прежнему оставалось в религиозных рамках, поскольку с передачей шейх-уль-исламу всей ответственности, связанной со священным законом, султан был вынужден исключить эту часть образования из гражданской сферы.

Потребность в высшем образовании как средстве прогресса султан видел в обучении техническим навыкам, что было в первую очередь связано с военным истеблишментом, с созданием новой армии вместо янычар. На этой стадии высшее образование было по своей сути военным образованием. Армия остро нуждалась в новом, образованном, компетентном офицерском корпусе, в котором, если не считать небольшого количества перешедших на османскую службу западных специалистов, имелась серьезная нехватка.

Две школы, морская и армейская, созданные в конце XVIII столетия, были обновлены и поставлены на современную, прочную основу. В 1827 году, несмотря на серьезное противодействие, султан сделал смелый шаг, направив в Париж небольшие группы студентов, тем самым последовав более раннему примеру Мехмеда Али. Из морских и армейских кадетов, распределенных между различными европейскими столицами, формировался авангард следующих поколений турецких студентов, направлявшихся в Европу, чтобы по возвращении сыграть важную роль в современном развитии своей страны. Между тем в преддверии создания постоянно действующей школы для подготовки офицеров Махмуд вводил в военных корпусах учебные части, педагоги которых выбирались из нестроевых офицеров и солдат, а курсанты, пройдя подготовку, сами могли становиться инструкторами для новичков. Так создавались офицерские кадры для турецкой армии следующих поколений.

Со временем, порвав последние связи с традициями янычар, равно как и связи между религиозными и военными кругами, Махмуд основал Школу военных наук, моделью которой стала военная академия Сен-Сир, созданная Наполеоном. Хотя многие из преподавателей Школы военных наук были французами или немцами, она отражала новые армейские традиции, развившиеся внутри государства и имеющие корни в турецком обществе. Школа имела свою собственную прогрессивную систему обучения — интеллектуальную, социальную и политическую, которая должна была нести позитивный вклад в воспитание будущих поколений турок. В это же время, чтобы подготовить барабанщиков и трубачей для военных оркестров, Махмуд учредил императорскую музыкальную школу, в которой работал Доницетти-паша, брат великого итальянского композитора.

Наиболее важным из всего происходящего было открытие государственной школы по подготовке врачей, а затем и хирургов для новой армии. Для гражданского населения врачи по-прежнему готовились под надзором религиозного истеблишмента, в медресе мечети Сулеймание, по программам, отчасти опиравшимся на классическую греческую медицину и отчасти — на труды Галена и Авиценны.