Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Правление Ахмеда тем не менее положило начало новой тенденции в османской реформе, которая с тех пор стала развиваться. Меморандум Ибрагима Мютеферрики о необходимости военной реорганизации, теперь напечатанный, был передан новому султану Махмуду I. Этот человек, жертва «Клетки», оказался неэффективным правителем. Но на протяжении всего срока его правления Ибрагим Мютеферрика и его издательство пропагандировали новые идеи и открытия европейской науки. С помощью группы из двадцати пяти переводчиков Ибрагим опубликовал целый ряд работ, раскрывающих для его соотечественников таинства таких предметов исследования, как география и картография, в которых он сам специализировался; физика и астрономия, в том числе перевод Аристотеля. Он впервые опубликовал информацию о телескопе и микроскопе, магнетизме и компасе, о теориях Галилея. Он сообщил о разных отраслях математики, обсудил идеи Декарта, современную медицину и т. д. Ибрагим Мютеферрика умер в 1745 году, и его печатный станок перестал работать. Многие переводы остались в рукописном виде. Обстоятельства воспрепятствовали возобновлению книгопечатания в Турции до 1783 года. Задержка остановила прогресс, придавший эпохе тюльпанов черты турецкого ренессанса.

С тех пор скорее дипломатия, чем война, стала основным оружием Османской империи в ее отношениях с Европой. Миновали те гордые дни, когда Полумесяц мог мечтать об уничтожении Креста с помощью комбинации религиозного импульса с воинской доблестью. Они окончились у Петервардина, с поражением Дамада Али, последнего из священных воителей, которое нанес ему принц Евгений, умелый военачальник-ученый современной эпохи войн, которые к тому времени приобрели светский характер. Раз и навсегда османы были вынуждены признать новую реальность: их роль в европейских делах теперь стала оборонительной и зависимой от союзников. Полумесяц полагался на Крест, следовательно, на организацию в Порте постоянной системы дипломатии, соответствующей системам, принятым в европейских странах.

До Карловицкого договора дипломатия османских турок как дипломатия азиатской мусульманской державы, вмешивающейся в дела христианской Европы, была односторонней и не носила взаимного характера. Невзирая на любые законы других стран, турки были сами себе законом, «единственным народом на земле», что отражало степень их презрения к христианским государствам как к странам низшего порядка, откуда они принимали дипломатические миссии, но куда в ответ не посылали свои. Эта практика, хотя она изолировала турок от европейской системы в важное время превращения государств в национальные, действовала достаточно хорошо на протяжении веков их экспансии за счет Европы. Но она оставила их некомфортно изолированными теперь, когда европейские контакты стали для них жизненной необходимостью. Карловицкий, а еще больше Пожаревацкий (Пассаровицкий) договоры, оба подписанные в соответствии с международным правом и практикой западной дипломатии, утвердили статус Османской империи по отношению к Западу как уменьшающейся, а не расширяющейся державы. Впредь Порта была вынуждена вести переговоры скорее с позиций слабости, чем силы. Еще какое-то время она продолжала делать это на невзаимной основе, не держа за границей постоянных миссий и не имея даже дома постоянного механизма ведения иностранных дел.

От этого больше всего страдали сами иностранные миссии. Принимая необходимые меры и плетя интриги для выполнения данных им поручений, оказывая от имени своих правительств давление в проведении необходимой политики, которая даже могла совпадать с интересами османов, они вели жизнь полную постоянного разочарования и крушения планов. Живя вдали от дома, отделенные от родины временными разрывами и ненадежной связью, послы постоянно чувствовали себя в равной мере изолированными от правительства, при котором были аккредитованы, в квартале иностранцев в Пере. Допускаемые в деловой центр Стамбула, лежащий на противоположном берегу Золотого Рога, лишь иногда, иностранные дипломаты на себе ощущали мелочную жестокость турецкого протокола. Частая смена власти внутри правительства, где в обстановке постоянных интриг один великий визирь непрерывно сменял другого; проволочки, уклончивость и прочие уловки мешали и бесконечно затягивали процесс переговоров.

А главное — иностранные дипломаты были ограничены языковым барьером. Никто из них не знал турецкого языка, и лишь очень немногие турки — поскольку власть перешла от правившего института обращенных христиан к чиновникам мусульманского происхождения — знали какой-либо европейский язык. Иностранный посланник, таким образом, зависел от собственного драгомана — переводчика и агента разведки, — который обычно был греком или левантинцем латинского происхождения. Действуя в качестве посредника в отношениях с чиновниками Порты, драгоман оказывался в положении, когда с помощью выборочного или тенденциозного перевода он мог повлиять на переговоры по собственному выбору. Он мог продвигать свои собственные интересы с помощью рассчитанных утечек сведений, передаваемых коллегам-драгоманам и другим единомышленникам.