Пауль Кёрнер-Шрадер - Дневник немецкого солдата

— Почему же нет? Мы будем рады избавиться от них. Приноси необходимые документы на передачу и забирай это барахло.

Уже на следующий день Вендель явился с салазками. Я успел предупредить фельдфебеля, что из управления тыла приедут за оружием. Пусть лучше все будет гласно. Сдача оружия — дело обычное, это может пройти и незамеченным. Тем более что все официально оформляется.

Вендель выписал квитанции на сдачу и прием, одну забрал себе, другую оставил мне. Все как будто в порядке. Странно лишь то, что унтер-офицер сам принимал оружие и упаковывал его в одеяло.

Несколько дней спустя он снова пришел, на этот раз за патронами. Но теперь он был настолько пьян, что и лыка не вязал.

Не проходило недели, чтобы Вендель не являлся за оружием. Он никогда не присылает кого-нибудь вместо себя. Это наводит меня на размышления.

Вечером с последним возом торфа приехал Алексей. Он спросил меня:

— Какое на тебя производит впечатление этот унтер-офицер Вендель? Как ты думаешь, что он собой представляет с точки зрения политической?..

В тот вечер я узнал, что Вендель работает за деньги. Он поставляет партизанам обмундирование и оружие и получает за это чистоганом. Я сказал Алексею, что к Венделю отношусь отрицательно и что его пьяная рожа меня раздражает.

— А старик твой, который возит торф, он-то чем дышит? — спросил я в свою очередь.

— У него доброе сердце, — сказал Алексей и по-мальчишески подмигнул мне.

Он молод, Алексей, хотя и притворяется стариком. Он выработал даже старческую походку, отпустил бороду, но глаза его выдают. Его молодые глаза светятся мужеством и честностью.

— Если твой возчик — вполне надежный человек, то он мог бы вечером кое-что прихватывать, — пообещал я.

— Это прима, дважды прима, если ты будешь нам помогать, — обрадовался Алексей.

Сегодня весь вечер я листал скоросшиватель, ища один документ.

— Что ты там роешься? — спросил меня Бауманн.

— Да тут как-то поступил приказ полевой комендатуры, согласно которому нам разрешается отдавать картофельные очистки на корм лошадям местного населения, используемым на работах вермахта.

— Ты его читал?

— Да.

— Так не ищи. Скажи об этом на кухне, и кончено.

— Мне нужен приказ, чтобы потом не говорили, что мы подкармливаем у русских лошадей.

— Вчера эта кляча снова свалилась, — сказал Бауманн, — ее невозможно было поднять никакими силами, она жрала торф. Я дал ей немного хлеба, и через полчаса она поднялась. Если у нас не будет этой лошади, мы останемся без топлива.

Я отыскал приказ и, несмотря на поздний час, пошел к командиру взвода доктору Сименсу. У него ангина, и он почти не может говорить. Там был и Гревер, он стоял на коленях перед печуркой-самоделкой и раздувал огонь.

Я изложил командиру взвода суть дела. Еле слышно он просипел:

— Вы говорите — это лошадь? Если старик научит свою клячу лаять, тогда он сможет ее использовать как собаку.

— Если она превратится в собаку, мы замерзнем, господин лейтенант медицинской службы.

Сименс с трудом глотнул, хотел что-то сказать, но в разговор вмешался Гревер со свойственной ему развязной манерой:

— У меня сегодня утром, или это было вчера утром, я уже начинаю путать, когда было сегодня, а когда вчера, так вот, у меня сегодня или вчера замерзли сопли в носу.

Сименс выдавил:

— Значит, Рогге, ясно, как дважды два: зачитать на кухне этот приказ и сказать им, чтобы очистки не выбрасывали на помойку.

Теперь старик приносит по утрам большой мешок и сдает на кухню. Брумм или Гоземанн наполняют его картофельной шелухой и ставят в коридоре возле отопительной батареи. Вечером, когда старик привозит последний воз торфа, он подъезжает к двери и забирает мешок. Обратно он уезжает не по дороге, а задами, через неогороженный двор.

По прибытии очередного транспорта с ранеными я внимательно смотрю, нет ли у кого из солдат пистолета. Все оружие у раненых я отбираю, ссылаясь на приказ, запрещающий иметь в госпитале оружие. Отобранное оружие нигде не фиксируется.

Брошенные противохимические плащ-палатки — прекрасное упаковочное средство. Они водонепроницаемы и крепки, как промасленная бумага. Я беру пистолет, заворачиваю его в кусок от плащ-палатки и вечером, после того как сгрузят последний воз торфа, засовываю его в мешок с картофельными очистками. Когда старик приходит за справкой, я ставлю галочку в левом углу справки. Для возчика торфа это знак, что, кроме очисток, в мешке есть еще кое-что. Значит, с мешком следует обращаться осторожно.