Игорь Андреев - На пути к Полтаве

Ехал государь в составе посольства инкогнито, как «Преображенского полка урядник Петр Михайлов». В посольстве, чтобы сохранить тайну «царской персоны», его так и велено было величать. Конечно, за несколько лет правления Петра его окружение привыкло к самым неожиданным и экстравагантным поступкам царя. Но обращаться на людях к государю, которого полагалось почитать земным Богом, «Эй, урядник Петр Михайлов!», было как-то непривычно.

Петра, впрочем, мало заботило самочувствие окружающих. Нет сомнения, что решение об участии в посольстве было принято на основании веских мотивов, к которым прибавилось горячее желание царя ближе познакомиться с Европой. Не случайно перед отъездом он приказал выгравировать на своей печати надпись: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую» — «Я ученик и еду искать учителей». Объяснима и та странная форма участия в посольстве, которую избрал царь. Петру нужна была свобода, но ее невозможно обрести в рамках дипломатического протокола. Инкогнито позволяло обойти эту преграду и вести себя так, как хотел знатный путешественник.

Желание познакомиться с Европой и поучиться у нее у Петра возникло давно. Его особенно поддерживал Лефорт, настойчиво возвращавшийся к идеи поездки на Запад. Однако царь откладывал осуществление сокровенной мечты, пока она не совпала с государственной необходимостью. После взятия Азова следовало ожидать активизации действий со стороны Турции и Крыма. Значит, надо было вдохнуть новые силы в антитурецкую коалицию и попытаться найти новых союзников. Если вдуматься, здесь присутствовала известная доля самообмана. Дипломатическая задача, вставшая перед посольством, вовсе не требовала участия монарха. Однако до 1697 года и такого мотива не было: нельзя же было, в самом деле, отправляться в Европу после первой неудачи под Азовом или еще ранее, ничего не сделав в составе коалиции. Теперь подобные препятствия были упразднены, желание и необходимость совпали, и Петр мог с чистым сердцем собираться в дорогу.

В жизни Петра Великое посольство — событие ключевое. Прежнее, до конца неосознанное стремление изменить страну обрело вполне законченные формы и превратилось в то, что можно назвать политической волей. По возвращении царь уже не желал мириться с тем, что собой представляло его государство. За полтора года он проделал путь, на который в Москве у него могли бы уйти долгие годы. Та самая «вечность» до Полтавы была преодолена настолько, что приобрела вполне приемлемые земные величины, измеряемые во времени годами и в пространстве верстами. Теперь их надо было прожить, пройти и преодолеть, заполняя вполне конкретными делами и поступками.

Есть в этой поездке еще одна сторона, о которой редко говорят. С какими чувствами возвращался домой Петр? Подавленность, рожденная сравнением своего и чужого? Зависть? Настороженность? Об этих чувствах можно лишь догадываться. Тем не менее одно определяющее, всеохватывающее стремление всецело захватило его. Нетерпение — вот что еще привез царь из Европы. Он прямо-таки сгорал от желания немедленно и сразу все переделать, сделать страну похожей на Европу. Цель не просто утопичная, но и, учитывая способы, к которым стал прибегать реформатор, опасная. Государь не просто отвергал и ниспровергал многие прежние ценности. Он делал это в оскорбительной форме, не щадя и не задумываясь о чувствах подданных. Так была задана тональность реформ с ее постоянно растущей эмоциональной внутренней напряженностью в обществе.

Следует обратить внимание на особенность поведения царя в Великом посольстве. Его мало интересовали вопросы социального и политического устройства. Английский парламент для царя — скорее экзотика, нежели разумная форма организации власти. Царь колесил по странам, давно изжившим крепостное право, воочию мог видеть, сколь плодотворен труд свободных людей. В Голландии один крестьянин кормил двух горожан, тогда как в крепостной России 24 земледельца едва содержали одного жителя посада. Но это не занимало царя. Может быть, здесь такое и пригодно, но только не в его государстве и не для его народа. Крепостное право в России было для Петра столь же естественным, как воздух, которым он дышал.

Петровский интерес — это преимущественно прикладной интерес ко всему, что должно было, по его мнению, способствовать преодолению отсталости, превращению России в сильное государство. Главное здесь — ничего не упустить, со всем познакомиться, усвоить, перенять, перенести. Поэтому в центре внимания Петра — мануфактуры, верфи, арсеналы, порты, корабли, крепости, мастерские, монетные дворы, университеты, коллекции, музеи, анатомические театры, школы, дороги, мосты, средства передвижения и т. д. Перечень можно продолжить, но и этого достаточно для того, чтобы понять, насколько далеко ушел долговязый бомбардир Петр Михайлов от своих предшественников и что именно он искал в Европе.