Роджер Мэнвелл - Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера

— Какой вам дан приказ?

И те громко отвечали.

— Наш приказ — проследить, чтобы эти люди не сбежали, и застрелить их в случае попытки к бегству.

Хаммерштейн рассказал Генриху Френкелю, что Ольбрихт особенно заботился, чтобы Корцфлейш не сбежал. Он остановил разъяренного генерала, когда тот пробегал мимо по коридору, и лично препроводил его в небольшой кабинет

— Вы не смеете меня трогать! — кричал Корцфлейш выполнявшему приказ Ольбрихта юному лейтенанту. Корцфлейш потерял фуражку и выглядел злым и взъерошенным. Позже он успокоился и заявил, что участие в перевороте не входит в его понимание военной службы. Если Гитлер мертв, значит, произойдет всего лишь смена командования. Хаммерштейн подчеркнул, что такое отношение было типичным для военных.

Согласно опубликованным источникам, разным подразделениям отдавались приказы о захвате центров вешания. Однако начальника пехотной школы в Деберице генерала Хицфельда не уведомили об этом заранее. Он был участником заговора и вполне мог быть оповещен о необходимости находиться в боевой готовности. В решающий момент и он, и его заместитель полковник Мюллер отсутствовали. Не нашлось никого, кто мог бы возглавить курсантов для выполнения этого задания, пока Мюллер не вернулся вечером. Согласно другим сведениям, майор Якоб — инструктор пехотной школы — осуществил захват Берлинской радиовещательной станции, но, учитывая отсутствие дальнейших инструкций от Ольбрихта, принял заявление Геббельса, которое министр сообщил по телефону

О событиях в Вене рассказано в серии статей доктора Людвига Йедлики, опубликованных в «Ди Фурше» 20–31 июля 1963 года, то есть до выхода в свет книги. О заговоре знал небольшой круг военных и гражданских лиц, и военной подготовкой руководил полковник Рудольф Марогна-Редвиц. В число других видных заговорщиков входили Карл Зейц и Йозеф Рейтер. О плане «Валькирия» также было известно капитану Генерального штаба Карлу Зоколу. 20 июля первые приказы «Валькирии» поступили в шестнадцать сорок пять и были приняты начальником Генерального штаба полковником Кодре, который приступил к их исполнению. На семь часов были вызваны все офицеры. Штауффенберг по телефону подтвердил, что приказы имеют силу. Это вмешательство потребовалось после объявления по радио, что Гитлер жив. Были арестованы высшие партийные чиновники и руководители СС. При этом соблюдалась безукоризненная вежливость, арестованным предложили вино и бутерброды. В восемь тридцать позвонил Кейтель и потребовал, чтобы все действия были немедленно прекращены. Капитан Зокол позвонил Штауффенбергу, и тот усталым голосом посоветовал ему не поддаваться слабости. К этому времени Кодре и его командующий ставкой генерал барон фон Эсебек и сами решили все прекратить. Они извинились перед арестованными и отпустили их. Впоследствии Кодре был арестован и попал в концлагерь. Полковник Марогна-Редвиц был казнен 12 октября. Зокол чудом уцелел. События в Вене имеют удивительное сходство с событиями в Париже.

В своей книге «Мы защищали Нормандию» Шпейдель приводит несколько иное время, когда происходили эти события. Но поскольку он всеми силами старался показать свою непричастность, пусть даже в ущерб исторической достоверности, мы использовали сведения Шрамма и личные воспоминания генерала Блюментрита, сравнивая их данные с хронометражем событий в Берлине

Мнения о том, намеревался ли Ремер арестовать Геббельса или нет, в разных источниках не совпадают. Свою собственную версию он изложил в официальном рапорте (см. «Немцы против Гитлера») Естественно, свои действия он представляет в максимально благоприятном для себя свете.

Комментарии доктора Ойгена Герстенмайера в статье, написанной им для «Нойе Цюрих цайтунг» (23 июня 1945 года), проливают свет на события. «Я никогда не считал, что Бек, Ольбрихт, Штауффенберг и другие видные фигуры оппозиции были убеждены, что путч непременно победит. И все-таки мы знали, что должны — и самим себе, и миру — хотя бы попытаться». Об атмосфере на Бендлерштрассе он писал следующее. «Ситуация была очень далека от понятной, и многих это угнетало. Штауффенберг и его адъютант не отходили от телефонов, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки в провинциях».

Мы считаем, что указанные нами здесь время и последовательность событий являются правильными и несколько более соответствуют истине, чем изложенные нами в книге «Доктор Геббельс». Письмо, датированное 20 октября 1944 года, сохранившееся в архивах Кобленца, показывает, что, несмотря на уверенность Гитлера в Ремере, он некоторое время находился под подозрением СС. До сих пор остается неясным, приехал ли он в действительности по приказу Хазе арестовать Геббельса от имени заговорщиков, а потом передумал или, как указано в его официальном рапорте, с самого начала обманывал заговорщиков и прибыл, чтобы защитить министра.