Роджер Мэнвелл - Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера

Хаген. У него и без меня были бомбы.

Фрейслер. Где он их держал?

Хаген. Насколько я помню, в ящике комода.

Фрейслер. „Насколько я помню“! Похоже, на вас происходящее не произвело серьезного впечатления. Вы доложили об этом?

Хаген. Нет.

Фрейслер. Вы этого не сделали? В таком случае не думаю, что нам стоит тратить на вас время.

Хаген. Я не считал их преступниками, господин председатель.

Фрейслер. Вот как? Скажите на милость, как вам удавалось сдать экзамены по праву? Ведь вы их сдавали, не так ли? Как, черт возьми, вам это удалось? Пока я считал вас просто мошенником. Но последнее заявление показывает, что вы болван, хотя и сдали экзамены».

К тому времени, как Хагену позволили занять свое место, применяемая Фрейслером техника допроса стала ясна обвиняемым, равно как и всем присутствующим на процессе. Он использовал свою власть и инициативу, чтобы выставить обвиняемых дураками или предателями. Из-за такого отношения Фрейслер в конце концов стал объектом для более серьезной критики, чем обвиняемые, которые держались стоически и единым фронтом, а председатель с каждой минутой становился все более вульгарным и несдержанным. Стремясь как можно язвительнее поиздеваться над обвиняемыми, он утратил чувство меры. Бесконечные повторения с сарказмом или злой насмешкой фразы, произнесенной обвиняемым, вскоре превратили допрос в некое театрализованное действо, без намека на серьезность ситуации даже с точки зрения самих нацистов.

Тем не менее прославленная хитрость и собачий нюх Фрейслера позволили ему обнаружить все слабые места в рядах заговорщиков и зло высмеять их. Только одна свидетельница, вызванная на процесс, — это была экономка Бека — удостоилась подчеркнутой вежливости Фрейслера. Он обращался к ней не иначе, как «соотечественница» госпожа Эльзе Бергенталь [64], после чего начинал играть на ее чести немецкой женщины. Ей следовало признать, что «тропа правды всегда тягостна, поскольку она узка, но вместе с тем проста, потому что является прямой». Фрейслер напомнил женщине, что в суде следует говорить правду ради себя, сохранения своей чести, а не для того, чтобы избежать наказания, предусмотренного за лжесвидетельство. Продемонстрировав таким образом даму суду, а суд даме, он отпустил ее, намереваясь использовать в дальнейшем. Учитывая показания, которые он намеревался от нее получить, это было весьма эффектное начало.

После ухода фрау Бергенталь Фрейслер счел, что настало время допросить основного обвиняемого. И был вызван Вицлебен. Он стоял, нервно комкая пояс своих брюк — иначе они могли попросту свалиться на пол.

Фрейслер велел ему прекратить играть со своей одеждой. Разве у него нет пуговиц? Вицлебен, у которого тоскливо заныло сердце, молча пожал плечами. Он был совершенно беззащитен.

Фрейслер буравил Вицлебена презрительным взглядом. Он вспомнил, как, будучи членом рейхстага, в 1940 году присутствовал на церемонии производства Вицлебена в фельдмаршалы самим фюрером. Она произвела на него неизгладимое впечатление. Какой же черной неблагодарностью ответил новоявленный фельдмаршал на великодушие фюрера, связавшись с предательской кликой Бека!

« Фрейслер. Итак, когда вы и Бек начали волноваться относительно того, что вы сочли ошибками военного руководства, вы начали думать, как исправить положение?

Вицлебен. Да.

Фрейслер. А также кто мог сделать это лучше?

Вицлебен. Мы оба.

Фрейслер. Вы оба? Вы действительно считали, что могли бы справиться лучше? Я не ослышался? Повторите еще раз, чтоб вас могли услышать все!

Вицлебен (громко). Да!

Фрейслер. Должен заметить, это просто-таки неслыханная самонадеянность. Фельдмаршал и генерал-полковник заявляют, что могли бы справиться лучше, чем наш общий лидер, человек, который раздвинул границы рейха на всю Европу, человек, который обеспечил авторитет нашей стране на всем континенте. И вы продолжаете утверждать, что таково было ваше мнение?

Вицлебен. Да.

Фрейслер. Надеюсь, вы извините, если я употреблю такой термин, как мегаломания? Ах, вы пожимаете плечами. Что ж, возможно, этот жест и является лучшим ответом».

Фрейслер обратил себе на пользу признание Вицлебена о трудностях, с которыми заговорщики столкнулись при формировании оперативной группы, которой предстояло взять в плен Гитлера.

« Фрейслер. Итак, Вицлебен, кто должен был возглавить оперативную группу?