Эрнест Лависс - Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815

Члены Государственного совета были командированы в департаменты, где они собирали всевозможные сведения и передавали взгляды первого консула.

Эти префекты и супрефекты представляли собою цвет политического и административного персонала, образовавшегося за время революции. Вопреки общепринятому мнению, среди них было мало монтаньяров. В наибольшем количестве и с наибольшим усердием шли на службу Консульству умеренные либералы, бывшие члены Учредительного и Законодательного собраний, члены Жиронды и «болота» в Конвенте. Вначале иные из них пробовали разыгрывать роль эмиссаров — обнародовали прокламации, издавали газеты; но их скоро угомонили, напомнив им, что они — пе более, как подначальные должностные лица, и они обратились в безусловно послушных чиновников. — История французской администрации при Консульстве еще не написана и источники для этой истории, находящиеся в разных архивах, не изданы.

Но Бонапарт первый ввел в обычай употребление слова madamc вместо прежнего citoyenne (гражданка).

Удовлетворение, вызванное у трудящихся Франции известием о победе при Маренго, меньше всего объяснимо верой «в звезду первого консула», в его «божественную миссию», — оно выражало лишь надежду народа на то, что разгром коалиции приблизит мир, положит конец войне, непрерывно продолжавшейся с 1792 г. и ставшей завоевательной из оборонительной и революционной, каковой она была во время диктатуры якобинцев» — Прим. ред.

Из этой амнистии были изъяты вожди роялистских отрядов, агенты, возбуждавшие гражданскую войну, и т. д. Остальным эмигрантам даровано было полное прощение, но под условием, чтобы они вернулись во Францию до 1 вандемьера XI года (23 сентября 1802 г.) и дали присягу на верность республике. Они должны были получить назад и свое имущество, поскольку оно еще не было отчуждено.

Сенатское разъяснение конституции. — Прим. ред.

Приказ Павла Суворову о возвращении армии из итальянского похода в Россию был вызван политикой Австрии, пытавшейся переложить все тяготы войны на русские плечи, а также рядом нелойяльных действий английского правительства. Немалую роль в фактическом прекращении войны России с Францией сыграло и то, что в перевороте 18 брюмера Павел усмотрел окончательное удушение революции во Франции. Суворов ушел в Россию непобежденным. — Прим. ред.

В битве при Обергаузене пал Латур-д'Овернь. Будучи в 1792 году капитаном, он не эмигрировал, отказавшись, однако, принимать возможные повышения по службе. В 1800 году он снова вступил на службу, чтобы заменить в рядах армии последнего сына своего друга Ле-Бригана, и пожелал служить простым гренадером. Первый консул осыпал необычайными почестями первого гренадера Франции.

Мемуары Тьебо (т. 1) ясно обнаруживают вероломство Сюше и Сульта по отношению к Массена. Сульт, человек весьма деятельный и очень настойчивый, но алчный и завистливый, оклеветал Массена перед Бонапартом, который любил принижать людей, из ряда вон выдающихся. Впрочем, нельзя отрицать, что Массена был неумолим в делах службы. Марбо рассказывает, что он разжаловал в простые солдаты полковника Саклё только за то, что тот однажды, в день вылазки, немного опоздал. Марбо начал свою боевую карьеру в Генуе, где потерял отца.

Во французском тексте Лависса в Рамбо по ошибке говорится о несуществовавшем Hochkriegsrat» В Вене такого не было. — Прим. ред.

«Это был Баярд армии, искусный воин без страха и упрека», — сказал о Дезэ Сегюр. Однажды он велел перенести в свою квартиру и держал здесь до выздоровления заболевшего заразной болезнью солдата, которого майнцский госпиталь отказался принять. «Я буду побеждать врага, пока буду любим солдатами», — говорил Дезэ. Его мавзолей, воздвигнутый близ Страсбурга, где он жил в первые годы революции, до 1870 года охранялся отставным французским солдатом.

На одной карикатуре того времени изображена Французская республика в виде большого гриба, вокруг которого толпится множество мелких грибов: это — братские республики, как уже существующие, так и те, образование которых представлялось вероятным. Трое государей в испуге смотрят на этот выводок республиканских грибов. Прусский король: «Господи, сколько их! Это ужасно». Царь: «Недурно бы их съесть». Австрийский император: «Не тронь, кум: они ядовиты».