Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Ничто не помогло. Рабочие предместий, возбужденные несколькими вожаками, двинулись 17 октября в город с криками «Смерть министрам!» и дошли до Палэ-Рояля; 18 октября тысячи исступленных людей с оружием в руках напали на Венсеннский замок, угрожая захватить узников. Они натолкнулись там на генерала Домениля, который объявил, что если они взломают ворота, то он подоясжет пороховой погреб. На следующий день Одилон Барро издал прокламацию, в которой призывал народ к спокойствию, но в то же время называл предложение об отмене смертной казни несвоевременным. Министры, принадлежавшие к партии сопротивления, потребовали увольнения сенского префекта. Тогда Лафайет и Дюпон де л'Эр тоже пригрозили выходом в отставку.

Луи-Филипп еще не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы обойтись без их поддержки; с другой стороны, он полагал, что предоставление всей власти сторонникам партии движения явится наиболее надежным средством для их ослабления; поэтому он решил расстаться с герцогом де Бройлем, Моле, Дюпеном, Гизо и Казимиром Перье. 3 ноября Лаффит составил новый кабинет, в который вошли де Монталиве, маршал Мезон, а немного времени спустя Сульт и д'Аргу. Новый кабинет был отнюдь не более однороден, чем предыдущий, но посредственность коллег обеспечивала преобладающее влияние Лаффиту и Дюпону де л'Эр.

Процесс министров начался 15 декабря в палате пэров, превращенной в верховный суд; он продолжался до 21 декабря. В эти дни народное волнение вокруг Люксембургского дворца не прекращалось; особенно велика была опасность 20, 21 и 22 декабря. Приговор, по которому министры осуждались на вечное тюремное заключение, разъярил толпу. 22 декабря пришлось поставить на ноги всю парижскую национальную гвардию и весь парижский гарнизон. Слушатели Политехнической школы и студенты бегали по всему городу, призывая народ к спокойствию. Эти увещания, твердое и сдержанное поведение войск, уверенность агитаторов в том, что всякая насильственная попытка приведет лишь к бесполезному побоищу, — все это позволило избежать кровопролитного столкновения.

Счастливый исход этого дела, казалось, должен был укрепить положение либералов в правительстве. Но когда опасность миновала и министры были спасены, не было больше нужды церемониться с представителями партии движения. В то время как король в открытом письме благодарил Ла-файета за поданный им во время процесса «пример мужества, патриотизма и уважения к законам», палата, обсуждавшая проект организации национальной гвардии, 24 декабря постановила упразднить пост главнокомандующего, занимаемый Лафайетом. Это решение показалось генералу оскорбительным, и он подал в отставку, даже не дожидаясь передачи закона на рассмотрение верхней палаты. Его уход повлек за собой отставку Дюпона де л'Эр. Лаффит остался единственным представителем партии движения в министерстве.

Антиклерикальная реакция.В этой атмосфере всеобщей сумятицы и своего рода правительственной анархии, порождаемой разногласиями между министрами и королем, сторонники старшей линии Бурбонов, так называемые карлисты, начали поднимать голову. 14 февраля 1831 года они устроили в самом центре Парияса манифестацию по случаю годовщины смерти герцога Беррийского; в церкви Сеа-Жермен л'Оксеруа отслужена была заупокойная месса; в пользу солдат королевской гвардии, раненных во время июльских дней, собирались деньги. Не успела кончиться церковная служба, как явилась толпа, состоявшая главным образом из буржуа. На глазах у национальных гвардейцев, сохранивших полное безучастие, церковь и дом священника были разгромлены в одно мгновение. Затем толпа устремилась к архиепископскому дворцу, который на этот раз удалось отстоять. Но на следующий день принятые меры оказались недостаточными, резиденция архиепископа была совершенно опустошена и одно время можно было даже опасаться за участь собора Парижской богоматери.

Эти события разбудили застарелую ненависть к Бурбонам и повлекли за собой настоящий взрыв ярости против духовенства. Злоба, накопившаяся против Конгрегации в течение предшествовавшего периода, прорвалась теперь наружу. Так как духовенство объявило себя солидарным с легитимной монархией, то буржуазная монархия приняла антиклерикальный и вольтерианский характер. В Лилле, Перпиньяне, Ниме, Дижоне и Арле произошли беспорядки, аналогичные парижским; кресты миссий срубались, а священники подвергались публично оскорблениям. В Париже лилии были соскоблены со всех памятников и даже с королевского герба, а Луи-Филипп не решался открыто присутствовать при богослужении.