Контакты с немецкой разведкой не ограничились только встречами с Нидермайером. В марте 1932 года Берзин в очередном докладе Ворошилову писал о том, что «друзья» неоднократно ставят вопрос о том, чтобы их представитель капитан Ланца приехал в Москву для обмена разведывательными материалами по Польше и Румынии. Не имея конкретных указаний от наркома, Берзин оттягивал встречу, пока это было возможно, хотя в 1931 году капитан приезжал в Москву и обмен разведывательной информацией состоялся. Поэтому он писал в докладе, что, учитывая стремление «друзей» провести и в этом году обмен информационными сведениями, можно было бы дать согласие на приезд Ланца, подготовить для обмена соответствующие материалы с максимальным соблюдением секретности и создать комиссию для ведения переговоров в составе Никонова, его заместителя Туммельтау и помощника Никонова Рябинина. Нарком не возражал, потребовав предварительно показать ему все материалы, подготовленные для обмена. Капитан приехал, обмен состоялся, и, очевидно, это была последняя официальная встреча представителей двух разведок.
В 1933 году обстановка резко изменилась. После прихода Гитлера к власти ни о каком сотрудничестве между двумя разведками не могло быть и речи. «Инстанция» вряд ли дала бы добро на подобные контакты, и Берзин не выступал с подобными инициативами. Кроме того, операция «Весна», о которой, конечно, знал Берзин, была в самом разгаре. И за контакты с фашистской разведкой любой сотрудник Разведупра мог попасть под удар. Очевидно, поэтому и было решено передать всю информацию «соседям» — пусть сами и разбираются, что к чему. Конечно, это только предположение автора — документальных доказательств нет. Но и такая версия имеет право на существование.
Год заканчивался, и нужно было подводить итоги. Неутешительным он был для руководителя военной разведки. Шумные провалы с подробными описаниями в иностранных газетах не способствовали поднятию авторитета Управления ни в кабинетах ЦК, ни у руководства наркомата. Ставка на использование членов иностранных компартий для агентурной работы оказалась неудачной. Из-за отсутствия дисциплины, профессиональной подготовки, элементарных навыков разведывательной работы коммунисты проваливались и в Европе, и на Востоке. Проваливались и тянули за собой резидентов, приезжавших из Москвы. Берзин хорошо знал недостатки такой агентуры. Понимал, что, несмотря на преданность коммунистической идее, профессионализма у этих людей нет, а вызвать их в Москву и дать фундаментальную профессиональную подготовку невозможно. На тринадцатом году существования Управления не было у военной разведки не только своего высшего учебного заведения, но даже нормальной разведывательной школы с двухлетним сроком обучения. У пехотинцев, кавалеристов, артиллеристов такие школы были, а у разведчиков не было. И все попытки Берзина создать такое учебное заведение, которое готовило бы специалистов и для мирного времени, и для будущей войны, натыкались на равнодушие наркома, а может быть, и на его безразличие. Не ценил Ворошилов разведку и не понимал ее значение в укреплении обороноспособности страны.
В 1930-м Берзин решил провести в Европе разведывательную операцию, которая до этого еще не проводилась в Управлении. Очевидно, идея проведения этого мероприятия была выдвинута Константином Звонаревым, который занимался историей разведки Российской империи и исследовал в архивах Российского генштаба все документы, связанные с деятельностью российских спецслужб. Многочисленные архивные материалы, хранившиеся в недрах внешнеполитического ведомства с конца XIX века, позволяли руководству МИДа Российской империи иметь достаточно полное представление о деятельности дипломатических представителей иностранных государств в Петербурге и о том, что они сообщали своим правительствам.
Вся срочная переписка между дипломатическими представительствами Петербурга и европейскими столицами проходила по телеграфным линиям, связывающим столицу империи с крупнейшими городами Европы. Конечно, все депеши иностранных дипломатов сдавались на петербургский телеграф в зашифрованном виде, но перед передачей в столицы иностранных государств с них снимались копии и передавались в «черный кабинет» Министерства иностранных дел империи. Там работали специалисты, которые могли расшифровывать любые дипломатические сообщения иностранных посольств. И эта ценнейшая, а главное, документальная информация шла из «черного кабинета» руководству дипломатического ведомства империи и учитывалась при принятии основных внешнеполитических решений.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу