Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ

После 18 октября в восточном отделе Разведупра продолжали анализировать обстановку в дальневосточном регионе и регулярно выпускать спецсообщения по Востоку. В этих документах, которые рассылались Сталину и членам Государственного комитета обороны (ГКО), была сделана более пессимистичная оценка обстановки на основе полученной информации и сделаны другие выводы: Япония готовится к нападению на Советский Союз и увеличивает численность и вооружение Квантунской армии. Очевидно, использование этой информации привело к тому, что численность дальневосточной группировки Красной Армии не только не сократилась, несмотря на переброску на советско-германский фронт наиболее боеспособных соединений, но и увеличилась с 700 тысяч на 22 июня до 1340 тысяч на 5 декабря 1941 года.

Спепсообшение Разведупра от 3 ноября 1941 года: обстановка в Японии оценивалась как очень тревожная для Советского Союза. Отмечалось, что смену кабинета в Японии следует рассматривать как стремление руководящих кругов ускорить вступление Японии в войну против СССР. На этот раз основная агентурная информация поступила из Китая. По оценке китайских правительственных кругов, кабинет Тодзио считается предвоенным, и от него можно ожидать внезапного военного нападения на СССР. В спецсообщении давалась информация о том, что, «по агентурным данным, полученным из Шанхая, японцы намерены выступить против СССР независимо от времени года, как только немцы добьются крупных успехов в наступлении на Москву». По тем же агентурным данным, подтверждалась ранее поступившая информация о том, что Япония ставит своей задачей овладеть в первую очередь Владивостоком, а также захватить северо-восточную часть МНР.

Как видно из этого документа, китайские источники Разведупра давали совсем другие сведения, чем группа «Рамзай». Нестыковка информации была очевидна. Как пишет П.Л. Судоплатов: «…Помимо донесений Зорге Сталину поступали другие, не менее важные данные о противоречивом развитии обстановки на Дальнем Востоке. Мы твердо знали, что Япония имеет отличные от Германии собственные интересы в конфликте с США, Англией и Китаем. Без нейтралитета Советского Союза в этом противостоянии японцы не могли реализовать свои цели — установить господство в Азии». [2] Судоплатов П.Л. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. — С. 368–369.

Заметим сразу, что китайские источники получали информацию из кругов гоминьдановского правительства, которое на протяжении всей войны не скрывало своей заинтересованности во втягивании СССР в войну с Японией. Например, 16 июля 1941 г. резидент НКВД в Китае посол А. Панюшкин доложил в Москву о реакции Чан Кайши, китайского правительства на германскую агрессию против СССР. Указывалось на то, что в Китае рады этому нападению, считая, что вслед наступит черед выступления Японии против СССР, и она вынуждена будет прекратить активные боевые действия в Китае. [3] Судоплатов П.А. Разные дни тайной войны и дипломатии 1941 год — С 369

Одновременно нагнетали обстановку и США. Госсекретарь США С. Уэллес вызвал советского посла Уманского и официально уведомил его, что в ближайшее время не исключено выступление Японии против СССР. При этом скорее всего это не было игрой — Госдепартамент действительно пришел к выводу, что «с началом германо-советской войны у Японии открываются два направления агрессии: южное и северное. Однако южное направление сопряжено с опасностью войны с США. А войны с Америкой Япония страшится. Поэтому для Японии предпочтительнее порвать пакт о нейтралитете и двинуться на север». [4] Кошкин A.A. Крах стратегии спелой хурмы — С. 133. Это мнение разделяло и высшее руководство США. «Я думаю, — писал 15 октября Рузвельт Черчиллю, — что они направятся на север». Английский премьер соглашался с ним. И это несмотря на тот факт, что американская разведка, взломавшая перед войной японские дипломатические шифры, была отлично осведомлена о замыслах и действиях японского правительства. По всей видимости, у западных лидеров срабатывал тот же стереотип мышления, что и у Сталина перед 22 июня — «этого не может быть, потому что не может быть никогда».

Получение противоречивой информации из Токио, Шанхая, Чунцина, Вашингтона и других столиц мира не могло не настораживать Сталина и советское военное командование, а разобраться в драматических событиях того времени было непросто.

По данным спецсообщения РУ от 3 ноября, за период с 10 сентября по 30 октября состав и группировка японских войск против СССР существенно не изменилась. В Маньчжурии и Корее на 30 октября было сосредоточено 35 пехотных дивизий, 12 танковых полков, три кавалерийские бригады, два механизированных соединения, 20 артиллерийских полков и 35 авиаотрядов. Общая численность всех войск достигла 1150 тысяч человек. Для Квантунской армии последние месяцы 1941 года были вершиной могущества. И для военных руководителей в Токио было большим соблазном использовать эту грозную силу, чтобы попытаться решить «северную» проблему. Поэтому основной вывод, который был сделан в спецсообщении: «С приходом к власти кабинета Тодзио угроза военного нападения на СССР значительно возросла. В связи с провалом японского наступления на Чанша значительное увеличение группировки японских войск против СССР за счет снятия дивизий с фронтов Китая в ближайшее время маловероятно. Тем не менее японцы могут начать военные действия против Советского Союза при наличии уже сосредоточенных войск в Маньчжурии и Корее».