Юркй Емельянов - Сталин перед судом пигмеев

В книге было немало документов и за подписью Л.П. Берии. Однако большинство из них касались таких частных вопросов, как организация специального поезда для транспортировки советской правительственной делегации на Потсдамскую конференцию, освобождение из немецкого концлагеря вдовы и дочери Эрнста Тельмана, пуск теплоцентрали Челябинского металлургического завода и т. д.

Создается впечатление, что содержимое нескольких архивных папок было без разбору перепечатано в машбюро Института военной истории, а затем отпечатанные письма, справки и другие документы были наугад разбросаны по книге в сопровождении ядовитых комментариев Волкогонова. Эти документы должны были создать впечатление, будто автор проделал глубокую научно-исследовательскую работу, а фамилия Берии и должность министра внутренних дел СССР Круглова должны были создать впечатление о том, что автору удалось раскрыть самые сокровенные тайны Кремля.

Наличие в книге документов по частным и мелким вопросам воспроизведены были, например, замечания Сталина на предложении о запуске стратостата: «Как быть?» «Я против» создавали иллюзию, что автор книги настолько глубоко проник в тайны Сталина, что ни для Волкогонова, ни для читателя его книги уже ничего неизвестного не осталось. В то же время каждый из этих документов использовался для беспощадного «обличения» Сталина.

На самом же деле Волкогонов использовал прием, к которому прибегли адвокаты Додсон и Фогг из романа Диккенса о Пиквикском клубе. Эти ловкачи старались обвинить мистера Пиквика «в нарушении обязательств жениться» с помощью записок, которые тот писал своей экономке миссис Бардл с просьбой подогреть воду или купить чай. Точно так же внимательное прочтение документов из книги Волкогонова показывало, что записки, телеграммы, приказы, которыми, как конфетти, засыпал автор читателей, позволяли ему скрыть отсутствие у него каких-либо серьезных доказательств, подтверждающих его обвинения в адрес Сталина. В то же время, чтобы как-то скрасить обилие деловых бумаг в своем повествовании, Волкогонов позволял себе вольности, которые недопустимы для документального произведения. По примеру Солженицына и Рыбакова Волкогонов постоянно вводил в повествование совершенно неправдоподобные длинные «внутренние монологи» Сталина.

Несмотря на претензии на документальную обоснованность и даже художественность, двухтомное сочинение Волкогонова представляло собой лишь огромное собрание проклятий в адрес Сталина. На протяжении 1200 страниц Волкогонов именовал Сталина «палачом», «монстром», утверждал, что он «исходил злобой», «кипел желчью». Волкогонов писал: «Сталин всей своей жизнью, деяниями, устремлениями доказал, что Хам антисвободы может быть кровавым, чудовищно страшным». На 1200-й странице книги Волкогонов увенчал свою характеристику словами: «Я еще не мог себе представить, в какие низины человеческого духа и безнравственности мне придется заглянуть».

Стремясь представить Сталина олицетворением крайнего зла, Волкогонов убрал из своего поля зрения все, что могло показать его созидательную деятельность. Для освещения роли Сталина в развитии обороны, хозяйства, науки, техники, образования, культуры, социальной сферы, организационного строительства (а эти дела отнимали у Сталина львиную долю времени) Волкогонов не смог найти ни одной строчки на 1200 страницах книги.

В своем «Вердикте Истории» Волкогонов объявил главным преступлением Сталина следующее: «Истолковав по-своему ленинизм, диктатор совершил преступление против мысли». Волкогонов уверял, что страна оказалась ввергнутой в трагические события из-за того, что место Ленина занял Сталин: «К великому несчастью для русской революции, история остановила, вопреки воле Ленина и интересам будущего, свой выбор на Сталине — идеальной кандидатуре «певца» и «творца» бюрократии и террора». Вследствие этого «Сталин… все более отходил в сторону от ленинской концепции… Гуманистическая сущность ленинизма в сталинских «преобразованиях» была утрачена». «В сталинском наследии не осталось (и не могло остаться!) ничего позитивного». Генерал-историк заключал: «Мне хотелось бы еще раз подчеркнуть, что не ленинизм виноват в появлении сталинизма. Это его антипод, сумевший ловко закамуфлироваться в марксистские одежды».

Однако прошло всего четыре года, и самозваный «Судья Истории» Дмитрий Волкогонов не оставил камня на камне от своего приговора Сталину, уничтожив саму основу своих обвинений в его адрес. Через четыре года Волкогонов фактически объявил: то, что он принимал в 1990 году за эталон чести, достоинства, государственного ума, гуманизма и других качеств, оказалось совершенно негодным предметом. В 1994 году Волкогонов писал: «Его (Ленина. — Прим. авт.) мятежный дух не знал границ, не хотел ограничиваться национальными рамками и абсолютно не был связан соображениями морали… Ленин был готов к самосожжению не только своей собственной души, но и всей человеческой цивилизации… Вождь был готов на гибель огромной части русского народа, лишь бы оставшиеся на этом пепелище дожили до мирового пожара… Ибо верно отмечает Бердяев: «Ленин — антигуманист, как и антидемократ». Добавим — абсолютный».