Юркй Емельянов - Сталин перед судом пигмеев

К концу 1986 — началу 1987 года стало ясно, что надеждам преодолеть острые проблемы за 700–1100 дней явно не суждено сбыться. Советские люди испытывали все меньше уверенности, что новый Генеральный секретарь сумеет добиться достижения и объявленной им цели — обеспечить каждую советскую семью отдельным благоустроенным жильем к 2000 году. И если сначала Горбачев своим умением поговорить с людьми на улице о насущных проблемах захватил воображение советского общества, то вскоре советские люди стали уставать от бесконечного потока длинных речей Горбачева, в которых он доказывал необходимость «перестройки», «ускорения», «нового мЫшления» в международных отношениях. Люди разочаровывал и сь в Горбачеве по мере того, как обнаруживали, что за его громкими словами не следовало никаких существенных сдвигов в преодолении насущных проблем страны.

Поразительным образом в 1986 году произошли два события, которые были спрогнозированы британскими генералами еще в 1978 году. Отстранение от руководства Компартией Казахстана Кунаева и замена его секретарем Ульяновского обкома Колбиным в декабре 1986 года вызвали массовые студенческие демонстрации в Алма-Ате, сопровождавшиеся требованием удалить русских из руководства Казахстана. В ходе столкновений между милицией и демонстрантами погибло 28 человек включая 7 милиционеров, около 200 было ранено.

А еще раньше 26 апреля 1986 года в результате аварии на реакторе Чернобыльской АЭС произошел выброс радиоактивности на ряд областей Украины и Белоруссии. Так своеобразно реализовался британский прогноз о ядерном взрыве, поразившем территорию Белоруссии в ходе запланированной ими войны 1985 года. (Незадолго до этой аварии в своей последней книге «О науке и цивилизации» мой отец, работавший в атомной промышленности с 1945 года, написал: «Атомные станции не могут взорваться, но их могут взорвать». За несколько дней до выхода книги в свет в июне 1986 года редакция попросила отца снять эту фразу. Он уступил этой просьбе, но до конца жизни продолжал мучиться сомнениями относительно того, каким образом произошла Чернобыльская авария.) И Чернобыльская авария, и волнения в Алма-Ате сильно подорвали престиж Советского Союза и его руководства.

Обещания Горбачева добиться разрядки международной напряженности также не увенчались успехом. Американцы размещали в Западной Европе крылатые ракеты, нацеленные на СССР. Попытка же Горбачева добиться от президента США Рейгана в октябре 1986 года в Рейкьявике отказа от осуществления программы «звездных войн» ни к чему не привела и лишь показала слабость Генерального секретаря ЦК КПСС как международного политика.

По мере нарастания проблем во внутренней и внешней политике страны и по мере того, как Горбачев запутывался в осуществлении своих непродуманных программ, он и его союзники требовали новых радикальных реорганизаций в системе управления. Это вызвало большие разногласия в Политбюро, о которых уже открыто говорили в средствах массовой информации Запада. Эти заявления распространялись и на СССР. Стараясь высмеять эти заявления, Горбачев говорил на заседании Политбюро 4 июня 1987 года: «На Западе нас уже разделили, а здесь у нас подхватили: Горбачев за вестернизацию, это новый Петр I. Лигачев — за русификацию. Яковлев — это масонская группа. Рыжков — технократ, противник всякой идеологии. Сейчас большое желание у них — это перессорить, расколоть».

Однако в заявлениях средств массовой информации были зерна истины, и разногласия внутри руководства вызывались отнюдь не этими сообщениями. Тогдашний председатель Совета Министров СССР Рыжков вспоминал: «Ультрарадикалы требовали вообще отказаться от идеиплана, утверждали, что производители сами быстро во всем разберутся и наладят взаимовыгодные отношения друг с другом… На Политбюро эту точку зрения отстаивали Яковлев, Медведев, Шеварднадзе, которых поддерживал Горбачев… Моя позиция, с которой я никогда не сходил, состояла в том, что, как бы ни были привлекательны новации в экономике, их надо проводить в жизнь, тщательно обдумав и всесторонне взвесив. Ведь дело-то имеем с огромной, разбросанной от Карпат до Сахалина страной».

Испортились и отношения Горбачева с Громыко. В отличие от Андропова и Черненко, которые вскоре после своих избраний на посты Генеральных секретарей стали председателями Президиума Верховного Совета, Горбачев не смог сразу добиться совмещения двух постов. На пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР был избран A.A. Громыко, Несмотря на то что именно Громыко был инициатором избрания Горбачева на пост Генерального секретаря, по словам В.А. Крючкова, «вскоре Громыко стал высказывать сожаление по поводу сделанного им выбора… Со временем же отношения между Горбачевым и Громыко… становились все более натянутыми, и вскоре наступил момент, когда Горбачев всем своим видом стал показывать, что не может дальше с ним работать».