Юрий Емельянов - Сталин перед судом пигмеев

В дальнейшем у Пономаренко были и другие столкновения с руководителями страны. В них проявились принципиально разные подходы к решению вопросов дальнейшего развития страны. Уже «за полгода до смерти Сталина», как говорил Пономаренко Первенцеву, в ходе заседания Бюро Президиума ЦК, Сталин дал оценку запискам различных руководителей по вопросу о развитии зернового хозяйства. Сталин сказал: «Вот вы, товарищ Хрущев, считаетесь у нас самым главным специалистом по сельскому хозяйству, а за все время не поставили ни одного дельного вопроса. А. вот Пономаренко, который не считает себя таким крупным специалистом, как вы в этом деле, изложил свои соображения по зерновому балансу страны, который очень важен и в котором нам следует разобраться и решить. Поэтому, оставляя Пономаренко секретарем ЦК, я предлагаю сделать его моим заместителем по Совмину, советником по сельскому хозяйству, членом коллегии…» Как Сталин решил, так и сделал; естественно, эта история наших с Хрущевым отношений не улучшила». Судя по этим конфликтам, не только Хрущев, но также Маленков и Берия вряд ли могли сработаться с Пономаренко.

Имелись основания и у Булганина быть недовольным выдвижением Пономаренко. По воспоминаниям Акакия Мгеладзе, на которые ссылался в своей книге «Антисталинская подлость» Гровер Ферр, на октябрьском (1952 г.) Пленуме ЦК КПСС И.В. Сталин, говоря о своем желании уйти в отставку, сказал, что «есть, кому его заменить, например, Председателем Совета Министров можно было бы назначить H.A. Булганина».

Ко всему прочему, внезапное возвышение Пономаренко нарушало сложившуюся иерархию в руководстве. Пономаренко воспринимался четырьмя ведущими заместителями Сталина как чужак, который разрушал сложившуюся очередность в преемственности. Назначение Пономаренко, который до октября 1952 года не был даже членом Политбюро, было неожиданным и неприятным сюрпризом для H.A. Булганина, который с апреля 1951 года был единственным первым заместителем Сталина в Совете Министров, для Л.П. Берии и Г.М. Маленкова, которые были членами Политбюро с марта 1946 года, а в 1941–1945 годах были членами всевластного Государственного комитета обороны СССР, для Н.С. Хрущева, который с марта 1939 года был членом Политбюро. При этом Пономаренко, занимая высший пост исполнительной власти, опирался бы на поддержку всесильного Сталина. А если бы Пономаренко преуспел в своей деятельности, то шансы стать наследниками Сталина у Маленкова и других сводились бы к нулю.

В своей беседе с автором этой книги в апреле 2008 года А.И. Лукьянов раскрыл еще одну и, возможно, решающую тайну тех роковых дней. Обычно, рассказывал Анатолий Иванович, визирование документов в руководстве шло «сверху вниз»: сначала визировали документ лица, занимавшие наиболее крупное положение, а затем — руководители менее значительного ранга. Но с бумагой о назначении Пономаренко вышло по-иному. Сначала ее подписали руководители, занимавшие не столь высокое положение, а затем стали подписывать вышестоящие лица. К 28 февраля все в руководстве завизировали решение, кроме Булганина, Хрущева, Берии и Маленкова. В своей статье «Возвращение Сталина» А.И. Лукьянов замечал, что назначение Пономаренко «могло приблизить гибель Сталина».

Ведь именно эти четыре человека, не завизировавшие решение относительно Пономаренко, отправились со Сталиным на поздний ужин на дачу. Можно предположить, что во время долгого застолья ими предпринимались попытки уговорить Сталина отказаться от кандидатуры Пономаренко или же хотя бы оправдать свое сопротивление его назначению.

Следуя версии Н. Добрюхи, можно предположить, что, если бы Сталин изменил свою позицию, то бутылка с отравленной минеральной водой или стакан с ядом не оказались бы у него на столе. В то же время, зная характер Сталина, четверо, вероятно, и не пытались оказать на него давление. Шла беседа о Пономаренко или нет в ту роковую ночь, но, скорее всего, Сталин не изменил своего решения до своей смерти. Очевидное же нежелание четверых руководителей страны направить врачей, чтобы оказать немедленную медицинскую помощь Сталину, нельзя не сопоставить с их сопротивлением назначению Пономаренко.

Знаменательно, что на сессии Верховного Совета СССР, состоявшейся после смерти И.В. Сталина, П.К. Пономаренко получил спешно созданный новый пост министра культуры, хота до тех пор такого министерства не существовало. Вскоре его отправили в Казахстан первым секретарем подальше от Москвы, Затем Пономаренко постоянно находился за границей в ранге посла (в Индии, в Польше, Голландии, затем — постоянным представителем СССР в МАГАТЭ).