Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Точно так же, показав отважно сражающегося Дария, наши авторы без тени сомнения живописуют паническое бегство, в которое он бросается, как только его положение оказывается уязвимым. Например, Квинт Курций сурово осуждает решение, принятое Дарием под воздействием страха, который убегает, "постыдно избавившись от знаков царской власти" [98] Квинт Курций 111.11.11. : в нескольких словах автор полностью уничтожает в глазах читателя благоприятное впечатление, которое внушает его предыдущий рассказ. Что касается темы поединка, то приведенные выражения были призваны лишний раз подчеркнуть воинственный пыл Александра, рвущегося в первые ряды, чтобы бросить вызов своему противнику.

Таким образом, ясно, что суждения, благоприятные для Дария, представлены вперемешку с очень негативными суждениями, и что они вкраплены в рассказ, действие которого всегда оборачивается на пользу его противника. Восхищение личностью Александра и его бесподобными подвигами в форме гомеровских mimesis свойственно не только Арриану. Вот, например, как Диодор начинает свою книгу, посвященную македонскому завоеванию:

"Вскоре этот царь [Александр] совершил великие подвиги, и его ум позволил ему превзойти величие подвигов всех царей, воспоминания о которых дошло до нас с начала времен. За двенадцать лет он захватил большую часть Европы, почти всю Азию, что принесло ему, с полным правом, славу, уравнивающую его с героями и полубогами минувшего... Он происходил по отцовской линии от Геракла, а по материнской - от Эакидов, и сумел поддержать репутацию предков как своими физическими, так и моральными качествами" [99] Диодор XVII. 1.3–5. .

Этот пассаж подтверждает, что Квинтом Курцием, Диодором и Плутархом также широко использовались многие героические и гомеровские мотивы. Последний, как известно, написал две риторические речи о "Fortune d'Alexandre". Одна из тем, которой автор оказал особое внимание, была тема ран, полученных Александром в ходе сражений, когда он находился во главе своих войск; при этом речь не шла только о личных подвигах. Особенное внимание придавалось ранам, полученным в ходе осад. Большое место занимают истории о подвигах в течение осады "темного укрепленного городка посреди большой варварской страны" (Индия), так как "с чем его можно было сравнить, кроме блеска молнии?" Пронзенный со всех сторон, царь показывает сверхчеловеческое мужество перед лицом страданий:

"Он осыпан ранами с головы до ног, он весь в рубцах от вражеских ударов, нанесенных врагами копьем, мечом и кусками камней [100] Плутарх. De Fortuna Alexandri, 11.10 (341), со ссылкой на «Илиаду» XI. 265, 541. ... Понятна слава, принесенная ему его ранами, ведь каждая часть его тела напоминала о побежденном им народе, добытой победе, взятом городе, сдаче царей? Вместо того чтобы скрывать свои шрамы, он их показывал, как изображения, вырезанные на теле его мужеством и храбростью" [101] Плутарх. De Fortuna Alexandri 1.9. (331 с). .

В данном случае Плутарх выражает римское отношение к военным шрамам, настоящим "знакам необыкновенного мужества", которые, как он говорит в другом месте, кандидаты на консульство должны были показать всем как неопровержимые свидетельства их гражданского мужества [102] Плутарх. Coriolan 14.2: symbola tes andreias; Moralia 276°. . Очень любили цитировать замечательный пример ста двадцати сражений, в которых принял участие Лаций Сиккий Дентат. На его теле было сорок пять шрамов, но всегда уточнялось, что "на спине его не было ни одного шрама" [103] Валерий Максим III.2.24; см. также: Aulu-Gelle II. 11.2. так как, очевидно, почетны были только рубцы "от ран, полученных на передней поверхности тела (adversa согроге)". В глазах римлянина Квинта Курция раны, полученные Александром и его военачальниками, являются достаточными "доказательствами его мужества" [104] Квинт Курций IV. 16.31: indicia virtutis. . И когда авторы Вульгаты хотят отметить мужество персидских дворян, они могут это выразить при помощи того же образа. Квинт Курций выделял среди персов тех, кто был ранен в лицо Александром, и тех, у кого была пробита насквозь спина при бегстве [105] Квинт Курций IV. 15.31: adversa... terga . Мужество первых он приветствует в следующих терминах:

"Вокруг колесницы Дария лежали наиболее благородные его военачальники, погибшие со славой на глазах у царя. Все лежали лицом к земле, так, как они упали в бою, получив раны спереди" [106] Квинт Курций III. 11.9: adverso corpore vuln&ribus acceptis. .

Тот же автор неоднократно возвращается к теме шрамов македонского царя: "Хотя предыдущая рана еще не зарубцевалась, Александр опять сражается в первом ряду" [107] Квинт Курций IV.6.24: obductacicatrice... inter primores; идентичная тема dVII.9.11. . Еще более явное заявление он делает от лица царя, возбуждающего мужество в своих войсках перед сражением при Гавгамелах: "Он начал с того, что дал всем пример мужества: он сражался в передних рядах. К этому призывали все его раны, каждая из которых была его украшением" [108] Квинт Курций IV. 14.6: cicatrice, totidem corporis decora . Такая настойчивость в упоминании ран, полученных Александром, как у Плутарха, является, таким образом, частью кода, призванного подтвердить несравненное, бесподобное мужество и терпение героя. Тело царя, превращенное в книгу со "знаками славы" [109] Плутарх. De Fortuna Alexandri 1.9 (33 Ie): eikonas... aretes. , становится свидетелем истории: "Каждая часть его тела напоминала о побежденном народе" [110] См. ДЛЯ сравнения речь, где Марк Сервилий гордо упоминает о своих ранах: «Затем, говорит он, он обнажил грудь и рассказал, в какой войне он получил каждую из своих ран» (Тит Ливии XLV.39.13). .