Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Ни в коей мере не желая обесценить его талант, можем утверждать, что, будучи современником Лукиана, Арриан также весьма активно использовал ресурсы mimesis. Не стоит сомневаться, что в противопоставлении Александра и Дария, а также в большинстве других пассажей произведения, Арриан, как и большинство его литераторов-современников, использовал и преобразовал в своих интересах замечательные литературные образцы. Фотий говорил о нем, что он был, с точки зрения языка и стиля, "бесспорно, подражатель Ксенофонта". Его восхищение Афинами и Ксенофонтом общеизвестно; свидетельством тому, помимо всего прочего, служит заглавие его книги, посвященной завоеваниям Александра - "Анабасис". Работая над парными портретами Дария и Александра, невозможно не упомянуть на редкость очевидную параллель, а именно - отчетливое противопоставление Ксенофонтом царя Артаксеркса II и его молодого брата Кира Младшего. В особенности стоит вспомнить портрет молодого принца, который Ксенофонт, согласно правилам, которым следовал и Арриан, представил в форме развернутого повествования, помещенного сразу после исчезновения Кира с поля битвы при Кунаксе.

Прежде чем перейти к более подробному рассмотрению, скажем, что этот замечательный пассаж отлично вписывается в элогическую литературу, которая, зародившись в определенных придворных кругах, была подхвачена в определенный период той греческой литературой, авторы которой вступались за Кира: именно благодаря чистому и простому подражанию античной литературе этого периода мы превозносим Кира Младшего, что длительное время являлось доминирующей тенденцией современной ахеменидской историографии.

Давайте также рассмотрим труд Плутарха "Артаксеркс". Плутарх также черпает информацию и основывает свои суждения на трудах Ктесия и других авторов "Персики". Постоянно подчеркивается тема духовного и политического превосходства Кира над своим братом. В другом месте Ксенофонт подводит итог своим рассуждениям под видом мнимого диалога: "Клянусь Зевсом, я верю, что если бы Кир Младший выжил, - говорит Сократ, - то он стал бы великолепным монархом. Он доказал это, в частности, когда двинулся против своего брата, чтобы оспорить его власть" [19] Ксенофонт. Экономики 1.18: peri tes basileias... makhoumenos. . По словам Плутарха, "Кир не переставал хвалить себя, говоря, что у него сердце более великое, чем у его брата, что он образованнее и лучше подготовлен в искусстве магов, что он может пить вино и не пьянеть, в то время как его брат был подлым и вялым, и не садился верхом на коня ни на охоте, ни на поле битвы" [20] Плутарх. Артаксеркс 6.4 (вялость: malakia; тот же термин, но в виде прилагательного, используется Аррианом для оценки Дария). . Таким образом легче понять борьбу, которая происходила при дворе Дария II, отца Артаксеркса и Кира, разделяя его на два лагеря: "Те, кто желал изменений и потрясений, считали, что создавшееся положение требует человека вроде Кира, - ярких достоинств, отлично подготовленного для войны и преданного своим друзьям, и что величие империи требовало царя гордого и амбициозного" [21] Там же 6.1: polemikos, philetairos; basil66s phronema kai philotimia ekhontos. , - то есть всех тех качеств, которых лишен Дарий и которыми в избытке наделен Александр.

Давайте теперь более подробно рассмотрим надгробную речь Кира в "Анабасисе" Ксенофонта. Прочитаем ее параллельно с надгробными речами, посвященными Аррианом Александру и Дарию. С первых же слов читатель понимает, что цель речи состоит в том, чтобы во всем противопоставить Кира своему брату Артаксерксу, законному царю. Как и у Арриана, который, очевидно, довольно много позаимствовал у своего предшественника, портрет построен на серии моментов, в которых один превосходит другого (в греческом тексте таких моментов четырнадцать):

"Начиная с самых юных лет, когда он воспитывался вместе со своим братом и другими персидскими детьми, Кир был заводилой во всем... Позже, он больше всех других любил лошадей и управлялся с ними, как никто другой [22] Совсем как Александр (Плутарх. Александр VI: укрощение Буцефала). . Его высоко оценивали в военных упражнениях, стрельбе из лука и метании копья. Когда подошел возраст, он проявил себя страстным охотником, ему нравилась опасность, когда он оказывался лицом к лицу с диким зверем. Однажды на него набросилась медведица: он не испугался, стремительно напал на зверя, был выбит им из седла, получил раны, шрамы от которых остались навсегда, но в конечном счете убил ее, что совсем не помешало ему воздать добром тому из соперников, кто первый прибежал к нему на помощь" (1.9.2-6).