Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

они сбежали в страну Гути [...]

[В] седьмой месяц

за сикль д[енег...]

в этот месяц, с первого дня до [...]

пришел в Вавилон, говоря: "Эсагила [..."]

и вавилоняне для собственности Эсагилы [...]

11 дня месяца, в Сиппаре приказ Александра...]

["...] я не проникну в ваши дома". 13 дня, [...]

[...] к? внешним воротам Эсагилы и [...]

14 дня, эти? Ионийцы бык [...]

Короткий, тучный [...]

[...] Александр, царь мира, [пришел? в] Вавилон [...] [...] и вавилоняне и народ [...] [...] сообщение для [...] [...]...[... о

Видно, что в документе так много пропусков, что его даже трудно датировать, если бы не имя Александра и не упоминание о лунном затмении. Принимая во внимание, что в тексте упоминается сражение между "войсками царя" и Александра, поражение первых и вход Александра, "царя мира", в Вавилон, речь может вестись только о сражении при Гавгамелах и его последствиях. Табличка позволяет отныне с уверенностью датировать сражение 1 октября 331 года (24 днем месяца улулу 5 года Дария). Причины паники в персидском лагере 18 сентября не ясны: возможно, речь идет об известии о переходе армией Александра реки Тигр, но, однако, это не могло сильно удивить Дария - ведь он ожидал Александра на поле битвы, тщательно им выбранном и давно приготовленном. Возможно, причиной паники был другой естественный феномен, который вызвал страх у солдат Великого царя? Уверенно ничего сказать невозможно.

О поражении Дария хорошо известно по греко-римским источникам. Мы знаем, что после короткого военного совета в Гавгамелах вечером в день битвы царь решил оставить открытой дорогу на Вавилон и свернуть к Экбатанам, надеясь собрать там новую армию. Именно это выражает вавилонский составитель, используя архаичный термин "Гути", что для вавилонян ясно определяло гористые регионы на севере и востоке.

Тем не менее в табличке не уточняется все то, что мы знаем по рассказам Арриана, Квинта Курция и Плутарха. В ней приводятся абсолютно новые сведения об этапах продвижения Александра к Вавилону, и она заставляет задуматься об отношениях между македонским царем и вавилонянами. Вопреки каноническому представлению, длительное время существовавшему вследствие прямолинейного прочтения Арриана и Квинта Курция, движение Александра к Вавилону не было, собственно говоря, триумфальным шествием, закончившимся восторженным приемом вавилонским населением, переполненным радостью при мысли об освобождении от персидского ига. Клинописный текст не оставляет никаких сомнений в том, что следует совершенно по-другому трактовать греко-римские литературные источники, - то есть, триумфальный вход Александра стал результатом переговоров, проведенных между вавилонскими властями и Александром на следующий день после сражения при Гавгамелах. Чтобы успешно завершить переговоры, Александр должен был провозгласить официально в Сиппаре 18 октября, что его войска не будут притеснять население и не посягнут на храмы; двумя днями позднее была принесена жертва, в которой приняли участие "ионийцы", то есть, скорее всего, военачальники Александра, шедшие в авангарде. Вероятно, именно в результате данного соглашения новый владыка приветствовался как "царь мира" и 21 октября появился в Вавилоне.

Очевидно, важность этого документа состоит в новизне содержащихся в нем сообщений, но его первичный историографический интерес кроется собственно в его существовании и личностях составлявших его людей. Если отбросить очень лаконичную запись о египтянине Самтутефнахе, то речь здесь идет о единственном тексте, описывающем конкретный момент персо-македонской войны глазами представителей местной элиты, тесно связанной с храмами и святилищами. В этой связи можно просто упомянуть, что в крайне неполной вавилонской хронике выделяется упоминание о сражении против ханаанеян - термин, использовавшийся в некоторых эллинистических вавилонских документах для описания македонской армии; сражение велось "Дарием, царем царей [...] (sar sarr [ani]" - вполне вероятно, что это Дарий III. Похоже, что в начале абзаца есть ссылка на свержение царя, но пробелы в тексте и неуверенность в трактовке не дают нам возможности предположить, даже под видом гипотезы, внушающий доверие вариант реконструкции событий.

Таким образом, остается только астрономическая табличка. Конечно, текст ее сведен к сухому перечислению "фактов", происходивших день заднем - нулевой уровень записи. Но, по крайней мере, в первый раз мы можем реально сопоставить греко-римские и вавилонские источники, описывающие точно датированное и идентифицированное событие. К тому же, вписанный в хронологическую ткань и привязанный к определенному моменту, клинописный текст имеет то преимущество, что в нем не содержится открыто выраженного предвзятого сообщения в пользу той или другой из воюющих сторон, даже при том, что, разумеется, из текста ясно, что Дарий был побежден, а Александр как победитель был принят в городе.