Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

: "заявляемое противопоставление между индивидуумом и обществом" суть ложная апория. "Знание общества необходимо для того, чтобы понять, как в нем формируется и живет конкретный персонаж". В рамках монархических государств Античности историк, знающий о важности структурного анализа, должен уметь также использовать инструменты, позволяющие ему постичь личность последнего правителя, понять его политическое видение и оценить его способность к созданию стратегий и даже к тому, способен ли он вести за собой армии.

Именно по этой причине в момент завершения своей книги о Персидской империи я решил провести особое изучение личности Дария III, которая была как бы продолжением и дополнением изучаемой темы. У меня было желание провести полный структурный анализ на основании возможностей, предлагаемых источниками и исторической проблематикой. Безусловно, это было очень беглое впечатление, поскольку известно, что ни одна книга не может быть полностью исчерпывающей, ведь могут появиться новые документы, а интерпретации, кажущиеся прочными в тот момент, когда они выдвигаются, могут быть вновь поставлены под сомнение, в том числе и в форме авторского раскаяния. Однако внимательное прочтение недавних публикаций позволяет мне думать, что ни в целом, ни в отдельных деталях интерпретация истории Персидской империи в моей книге 1996 года еще не была подвергнута уничтожающей критике.

Принимая во внимание материалы из этой книги, которые относят нас к самому раннему этапу македонского вторжения, имея анализ монархии Ахеменидов и подробное описание империи, а также пытаясь восстановить стратегию, проводимую Дарием по отношению к Александру [2] Historie de lempire perse [HEP], 1996, p. 835–891, 1068–1077; см. состояние вопросов в BHAch II (2001). , следует выбрать и предложить читателю несколько иной угол зрения на проблему. Желание посвятить книгу последнему из Ахеменидов было огромным еще и потому, что она стала первой публикацией такого рода. Конечно, существуют труды, восстанавливающие персидскую историю в ее династической последовательности, а также работы, в которых дан необычный взгляд на завоевания молодого македонского царя, и которые - по крайней мере лучшие работы, - упоминают его противника с большей или меньшей степенью точности и доброжелательством. Но, хотя во многих странах каталоги издателей и списки книготорговцев изнуряюще повторяют друг друга, красноречиво свидетельствуя о постоянном росте интереса к биографической литературе, занимающейся "воссозданием событий", никогда не было ни одной книги, посвященной истории Дария.

Это наблюдение, возможно, удивит некоторых читателей, но большинство находится во власти кажущегося очевидным расхожего мнения, независимо от того, осуждают ли они наличие этого печального пробела или, напротив, не видят причины смущаться его, поскольку, в конце концов, все они считают, что на фоне личности самого Александра его персидский враг, с его отсутствием харизмы, не стоит такой предупредительности и не заслуживает обширных упоминаний в документах.

Тем не менее подобный дисбаланс создает определенную проблему и стоит того, чтобы на него обратили особое внимание. Конечно, заметно, что письменных источников, посвященных Дарию, не слишком много, и что они не особенно связаны между собой, но было бы упрощением приписывать потерю памяти об историческом персонаже лишь документарным пробелам. Исторические предпочтения являются, были и остаются отражением эпохи и точки зрения, используемой методики и способа постановки вопросов. Я абсолютно убежден, что сохраняющаяся незаинтересованность Дарием III и его империей является проявлением общей недооценки эпохи Ахеменидов в истории древнего Ближнего Востока. В особенности следует отметить, что, за исключением Кира и Дария I, персидские цари не слишком интересовали историков и биографов.

Вследствие принципиальных заявлений, которые, став в наше время банальными и даже ритуальными, приумножили вред эллиноцентрических и александрофильских представлений, специалисты, изучающие Александра и его эпоху, не смогли извлечь всю возможную пользу от увеличения знаний об эпохе Ахеменидов. Однако Михаил Ростовцев в многочисленных работах, публиковавшихся с начала XX века, довольно рано проложил новые пути, которые должны были существенно изменить подход к изучению структурных и генетических взаимоотношений между эллинским и ахеменидским обществами. Во вступительной главе своего монументального труда об эллинском мире (1941) он не обошел вниманием империю Дария III. Сама логика повествования не позволяла надолго задерживаться на персоне Великого царя, но в книге выражено глубокое убеждение автора: эллинские государи возводили свои государства не на развалинах империи Ахеменидов - они возводили фундамент своей власти на вполне жизнеспособном наследстве - империи Дария, побежденной Александром. И хотя значительное число историков, изучающих эллинистический мир, не упустили возможности черпать вдохновение в трудах Ростовцева, имелись и такие специалисты по эпохе Александра, которых подобное видение предмета отнюдь не вдохновляло. В семидесятые годы прошлого века эстафету подхватили историки, изучавшие мир Ахеменидов: их исследования, проводившиеся в течение последующих тридцати лет, принесли весьма значительные результаты. Но и в этом случае необходимо с сожалением отметить: они не слишком существенно изменили общее мнение относительно истории Александра.

Читать дальше