Вольдемар Балязин - Семнадцатый самозванец

- Дурит хозяин. Хочет меж двух стульев сидеть. С королем воевать без московской помощи не решается.. Думает, царь ему поможет.

А объявись ты во Пскове, царь ни денег, ни пороха, ни пищалей гетману не даст.

- Вот оно что! - выдохнул Тимоша.

- А ты как думал! - воскликнул Выговской. Я же, напротив, всяко гетмана уговаривал: "Пусти де Иван Васильича во Псков. Царь, его испугавшись, с Яном Казимиром помирится и нам с королем воевать не придется." А гетман взъярился, кричит: "Тебе лишь бы с королем не воевать! И того ради ты готов меня со всем светом перессорить! Не бывать тому!" И тут же велел Кононенко уехать в Лубны и псковичей тех до московского рубежа допровадить.

А тебя, - тут Выговской наклонился совсем близко к уху Тимоши, велел стеречь пуще глаза. Так что теперь будешь ты от лихих людей безопасен, но и воли прежней у тебя не будет.

- И долго ли буду я под стражей у гетмана?

Выговской печально повел очами, пожал плечами. Сказал задушевно:

- Имей на меня надежу, князь Иван Васильевич. Буду стараться, сколь могу, чтобы было все по твоей воле. Да господь свидетель, - не все пока что могу.

* * *

Между тем Петр Данилович Протасьев и Григорий Карпович Богданов с великой мешкотой, бесчестьем и задержанием через три недели добрались до Киева. Здесь они узнали, что ни гетмана, ни воеводы в городе нет, куда уехал польский пристав Юрий Немирич - никто не знал, коронные чиновники говорить с ними о чем-либо отказывались, на все отвечали неведением, и ни гонцов, ни денег, ни подвод не давали.

В конце концов киевский митрополит Сильвестр на свой страх и риск, делая вид, что не знает о приказе Киселя не помогать гонцам, дал Протасьеву две подводы и пятьдесят рублей. Пристава поехали в Чигирин, но когда, наконец, оказались они в резиденции гетмана, их и там ожидало горькое разочарование - Хмельницкий во главе большого войска отправился к границам Валахии.

Пристава кинулись вслед и, претерпевая великие опасности от многочисленных конных шаек, рыскавших между Днепром и Бугом, наехали, наконец, гетмана в городе Ямполе на Днестре.

Хмельницкий принял приставов сухо. Он сказал им, что давно уже ничего об Анкудинове и не слышал, и где он теперь - не знает.

- Дело ныне военное, - сказал гетман, - и мне с вами, панове, размовляться некогда. Да и вам при войске быть невместно. Поезжайте как вы обратно.

Протасьев бухнулся гетману в ноги, заголосил по-бабьи:

- Пан гетман! Не губи ты наши души, не отдавай нас на растерзание! Как предстану перед государем без вора? Что скажу его пресветлому величеству? Не смогу я молвить, что ты, пан гетман, просьбы его не уважил, православному русскому царю худородного подьячишку не выдал и любовь государскую на воришку сменял.

Хмельницкий задумался.

- Ладно, Петр Данилович. Велю написать универсал, чтоб человека того, что называет себя князем Шуйским, вам выдали ради любви моей и приятельства к Алексею Михайловичу, вашему государю. Однако и ехать вам сейчас, пожалуй, не след. А ну, как попадете вы в полон к татарам, тогда уже не Шуйского, а и вас самих придтся Алексею Михайловичу вызволять.

Протасьев робко спросил:

- Что же делать повелишь, пан гетман?

- Оставайтесь пока при войске, а как я назад в Чигирин пойду, то и вы вместе со мною безо всякой опаски возвернетесь.

- Мешкотно это и тебе и нам, пан гетман, - тихо возразил Протасьев.

Хмельницкий посуровел:

- Недосуг мне с вами, паны-пристава, язык чесать, не в застолье мы с вами - на войне. Как сказал - так и будет.

Протасьев и Богданов, поклонившись, огорченные пошли вон.

Протасьев у двери спросил:

- А у кого нам тот универсал выправлять?

- О том я сам скажу писарю в моей походной канцелярии, - буркнул гетман недовольно.

Оказавшись за дверью, пристава только руками развели - вроде и добились своего, да только универсал ещё не написан, и когда запорожское войско назад пойдет - ведают лишь господь бог да пан гетман.

* * *

Протасьев и Богданов возвратились в Киев только осенью.

Верные люди, что завсегда держали руку московского царя, довели им, что двое путивльских купцов - Марк Антонов и Борис Салтанов - давно уже обнаружили воров. На ярмарке, в Миргороде узнали купцы о ворах, тайно проживающих во Мгарском монастыре, и, узнав, тотчас же отписали об этом путивльскому воеводе князю Прозоровскому.

А тот наборзе послал в Москву гонца и через две недели получил от государя указ отправить в Лубны дьяка Тимофея Мосалитинова.