Гровер Ферр Array - 1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!

Тот же случай упомянут в бухаринском заявлении, подготовленном специально для участников февральско-мартовского (1937) Пленума ЦК ВКП(б). Тогда Бухарин начисто опровергал заявление Радека, что тот, дескать, «ввел меня (т. е. Бухарина. — Т.Ф., В.Б.) в курс дела с немцами». [129]

Но в показаниях от 2 июня 1937 года Бухарин признал, что написал тогда неправду. Радек на самом деле говорил, что его гости представляли не только Германию, но косвенно и интересы Троцкого:

«Впоследствии РАДЕК сказал мне, что один из немцев был БАУМ, что он и раньше имел с ним по поручению Троцкого дела, что он, РАДЕК, информировал БАУМА о троцкистско-зиновьевском блоке и о «правых», но что он не хотел разговаривать с БАУМОМ в присутствии других лиц и что поэтому он, мол, и сорвал разговор своим выпадом против Гитлера, дав таким образом понять, что он в такой обстановке разговаривать вообще не желает». [130]

Бухарин также признал, что ему известно о контактах Пятакова и Радека с Троцким, который в свою очередь состоял в сговоре с агентами Германии.

Бухарин, таким образом, пусть и не признавался в личном участии в личных переговорах с эмиссарами Германии и Японии, но представленные им свидетельства обладают большой ценностью. Вообще, о Бухарине известно гораздо больше, чем о других заговорщиках. Именно поэтому можно с уверенностью сказать: у него не было причин выставлять в ложном свете характер и суть переговоров с участниками заговора с германской и японской сторон, ибо сам он глубоко осознавал бесполезность дальнейших препирательств.

Мы теперь располагаем неопровержимым доказательством участия Бухарина в антисталинском заговоре, несмотря на почти единодушное непризнание этого факта в российской и западной литературе, посвященной СССР. Заговор предполагал участие Германии и Японии, а также троцкистов, которые заверяли, что их непогрешимый кумир — Лев Троцкий самостоятельно установил личные связи с представителями враждебных Советскому Союзу держав.

Исключительно важное по своему значению заявление М.П. Фриновского, заместителя Ежова по НКВД в 1937–1938 годах, было опубликовано в 2006 году. До того оно неоднократно цитировалось советскими и российскими писателями и учеными, обладавшими исключительными привилегиями на использование архивными материалами, недоступными для других. Все эти авторы ссылаются на заявление Фриновского как на правдивый и надежный исторический источник.

Далее мы рассмотрим выдержки из протеста Верховного суда СССР за подписью Генерального прокурора СССР А.М. Рекункова (1988), постановления Пленума Верховного суда СССР (1988), а также фрагменты из книг бывшего заместителя Главного военного прокурора армии и флота (1955–1967) Б.В. Викторова (1990), В.Н. Хаустова (1999), Н.В. Петрова и М. Янсена (2002 и 2008), Н.С. Черушева (2003), М. Юнге, Г.А. Бордюгова и Р. Биннера (2009)

Генеральный прокурор СССР Рекунков, 1988:

«Бывший заместитель наркома внутренних дел СССР Фриновский, осужденный 3 февраля 1940 года за фальсификацию уголовных дел и массовые репрессии, в заявлении от 11 апреля 1939 года указал, что работники НКВД СССР готовили арестованных к очным ставкам, обсуждая возможные вопросы и ответы на них. Подготовка заключалась в оглашении предыдущих показаний, данных о лицах, с которыми намечались очные ставки. После этого арестованного вызывал к себе Ежов или он сам заходил в комнату следователя, спрашивал у допрашиваемого, подтвердит ли он свои показания, и, как бы между прочим, сообщал, что на очной ставке могут присутствовать члены правительства. Если арестованный отказывался от своих показаний, Ежов уходил, а следователю давалось указание «восстановить» арестованного, что означало добиться от обвиняемого прежних ложных показаний. Ежов неоднократно беседовал с Рыковым, Бухариным, Булановым и каждого убеждал, что они не будут расстреляны. В разговоре с Булановым Ежов сказал: «Держись хорошо на процессе — буду просить, чтобы тебя не расстреливали». [131]

Постановление Пленума Верховного суда СССР, 1988:

«Бывший заместитель наркома внутренних дел СССР Фриновский в своем заявлении от 11 апреля 1939 года признал, что работники НКВД СССР «готовили» арестованных к допросам на очных ставках, навязывая им возможные вопросы и ответы на них. С допрашиваемым нередко беседовал Ежов. Если арестованный отказывался от своих показаний, следователю давались указания «восстановить» арестованного, то есть добиться от него прежних ложных показаний. Ежов, по показаниям Фриновского, неоднократно беседовал с Н.И. Бухариным, А.И. Рыковым, П.П. Булановым и другими обвиняемыми; каждого из них он убеждал, что суд сохранит им жизнь, если они признают свою вину». [132]