Дмитрий Гаврилов - Древние боги славян

Во время сбора урожая у русских было принято олицетворять первый сноп, который во многих областях называли Елохой. «В районах Русского Севера, наряду с Елохой, было известно название Ероха. Начиная жатву, смотрели, каким получился первый сноп: плохим или хорошим. Если плохим, говорили: „Худа голова Ерошина получилась. Такой и жених будет“.

Название жнивного снопа Елохой (Ерохой) восходит, вероятно, к именам древних славянских божеств с корнем ер-яр. В деревнях Северной Двины бытовало выражение ера, еры , т. е. сильный, ярый. Это название почти полностью совпадает с белорусским еры, Святый Еры , которого исследователи сопоставляют с Юрием-Егорием. Корень ер-яр связывают с именем Ярилы, культ которого у славян известен по средневековым хроникам и по более ранним источникам. В то же время мотивы, относящиеся к праславянскому Яриле, прослеживаются в легендах о Святом Георгии. Вероятно, жнивные персонажи Ероха-Елоха отражают более древние представления, на основе которых, очевидно, позднее возникли образы типа восточнославянского Ярилы и общеславянского Егория-Георгия» (Русские, 2005, с. 744).

Если первое достоверное упоминание о праздновании в честь Ярилы действительно относится к XVII в., возможно, многие копья ломаются зря. По форме именования имя божества скорее эпитет, а не «название». Сравним для примера хотя бы современные «ловчила», «громила», «прилипала»… Интересно, что все эти слова — характеристики качества, свойства кого-либо, но с несколько грубоватым, даже вульгарным, если так можно выразиться, оттенком. Приапические черты Ярилы — молодого «по условиям игры», разнузданного в социальном смысле, эдакого сексуально озабоченного персонажа — побуждают даже заподозрить, что искать древнейшего славянского бога с таким именем бессмысленно. Похоже, перед нами не имя, но прозвище, характеристика.

Известен ещё один персонаж славянской мифологии со столь же «подозрительным» именем: Припегала. Описывая старинные образы южных славян, Никое Чаусидис обрисовывает хорошо сохранившийся обряд, посвященный некоему Герману. Обряд этот в основном сводится к следующему: «В случае длительной засухи, а когда-то и в заранее назначенный день, девушки и молодки собираются и делают болванчик мужа, называемый Герман, часто из глины, а иногда из хвороста, кирпича или соломы. Его ставят на доску, в деревянный ковчег или на турецкую черепицу, увивают цветами и зажигают свечи. Потом с ним поступают как с настоящим покойником. Следует весь обряд погребения. Герман оплакивается, ночью бдят над его „телом“, а потом сундук относится в место у воды (речной или озерный берег), где закапывается, или бросается в воду. В некоторых случаях гроб (вначале или позже) поливается водой. Потом справляется трапеза в честь „умершего“. Во время оплакивания и проводов поются песни, в которых оплакивается Герман. Часто: „Ой, Германе, Германе! Умер Герман от засухи ради дождя“» (Чаусидис, 1994). Исследователи сближают культ южнославянского Германа и Ярилы. Вот и Чаусидис находит у них общие черты.

В поисках западнославянских аналогов обычно называют Припегалу на основании сравнения того, в свою очередь, с Приапом из-за тех же ярко выраженных мужских достоинств. В послании епископа Адельгота (1108) сказано:

«Фанатикам же их [славян] как только угодно бывает предаваться пиршествам, в дикости говоря: „Голов желает наш Припегала“, то следует совершать такого рода жертвоприношения. (Припегала, как говорят, Приап и Белфегор бесстыдный:) Отсекая головы на своих нечестивых алтарях, держат христианские чаши, полные человеческой кровью, и завывают ужасными голосами: „Достигли мы дня радости, побежден Христос, победил Припегала победоноснейший!“» (цит. по: Иванов, Топоров, 1965, с. 41).

Происходит ли такое прозвание от забытого имени божества, сказать в настоящий момент, увы, невозможно. Прояснить картину могли бы помочь календарные особенности празднований Ярилиных дней у восточных славян, но они потребуют от нас погрузиться глубоко в проблему традиционного календаря и затронуть ряд астрономических вопросов, что не является в настоящий момент нашей задачей.

В любом случае мы считаем наиболее вероятным, что Ярило (Яровит?) — воплощение не столько плодородия и уж тем более не солнца, но той силы, которая побуждает зеленеть поля и леса, пробуждает в людях любовное стремление друг к другу и, переходя из мира богов в мир людей, ежегодно умирает, проникнув во всё живое. Эта сила приводит к заключению небесного брака, обеспечивая союз Земли и Неба, что вершится в самую короткую ночь в году. Затем она напитывает собою плоды земли и, возможно, по осени вновь уходит в мир богов — дабы воротиться вновь следующей весной. Если так, то налицо довольно глубокий «уровень абстракции» и развития мифологии, существование которого у славян столь яростно стремятся опровергнуть исследователи вроде Мансикки или Ловмянского иже с ними.