Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Слишком мелкие фракции ванских монет говорят против принадлежности их сатрапской наместнической чеканке царского наследника, которым был Митридат Младший. Разбираемые монеты чеканены в начале I в. до н. э., что подтверждает датировка тетрахалка Амиса 111-90 гг., обнаруженного вместе с ними в кладе. А находка их у алтаря углубляет сделанное предположение. Эти аргументы позволяют считать колхидские анонимные монеты храмовой чеканкой одного из священных центров Колхиды после присоединения к Митридату VI Евпатору. А это значит, что царь по примеру родового царства поощрял храмовый чекан и укреплял значение храмовых объединений. Одновременно он предоставлял городам ограниченные права автономии и политии, поэтому благодеяния храмам можно считать частью его филэллинской политики.

В этой связи нельзя пройти мимо пантикапейских монет с типом восьмилучевой звезды и треножника, хронология которых совпадает с выпуском монет Команой и одним из святилищ Колхиды, с которых заимствовано изображение их лицевой стороны (звезда). Изображение треножника позволяет связать их с культом Аполлона, одного из самых популярных в Понтийском царстве богов - мужского паредра популярных там женских божеств. Аполлон очень почитался в столице Боспора, поэтому пантикапейские монеты этого типа могли чеканиться от имени городской общины и храма Аполлона на их нужды, в том числе на оплату религиозных церемоний, значение которых повысилось в связи с присоединением Боспора к Понтийской державе. Не исключено, что ольвийские анонимные монеты с такими же типами выпускались в Ольвии с аналогичными целями храмом Аполлона Дельфиния или Врача, который функционировал и в первой половине I в. В Ольвии в период кризисов функции общественно-политического центра полиса переходили к храму Аполлона, где устраивались трапезы для голодающих, защищались права почетных граждан и иностранцев, рассматривались жалобы и тяжбы, активно функционировала храмовая сокровищница [163] Русяэва А. С. Громадсько–полiтичнi функцii еллiнiстичного храму Аполлона в Ольвii // Археологiя. 1989. №4. С. 34.

Храмовая чеканка в державе Митридата показывает, что Колхида, Боспор, Херсонес и отчасти Ольвия составляли единую структуру в ее составе и рассматривались как "старинные" владения Понта. Поэтому социально-политические процессы, происходившие на этих территориях, и их организация были аналогичны тем, которые имели место в родовом царстве Митридата. Вместе с Понтийской Каппадокией они образовывали единый наследственный домен. В этом коренное отличие в период владычества Митридата Евпатора Северного, Восточного и Южного Причерноморья от Западной его половины, где практически нет находок понтийских монет. Эта часть державы рассматривалась скорее как союзная, нежели подвластная территория, ибо не была втянута во взаимный экономический обмен. Таким образом, полученные в результате наследования и по завещанию новые территории обрели в Понтийском государстве совершенно иной статус, чем земли, присоединенные путем заключения союзов - симмахий или завоеваний.

Взаимоотношения с Римской республикой занимали важное место в политике царей Понта. Во второй половине II в. до н. э. Понтийское царство при явном содействии Рима сумело присоединить к себе большую часть прежних земель Отанидов. Однако в дальнейшем Рим, верный своей традиционной тактике ослаблять им же усиленного союзника, попытался ограничить могущество Понта. Поэтому начало царствования Митридата Евпатора ознаменовалось резким ослаблением влияния Понта в малоазийских делах, что привело к почти полной потере приобретенных ранее территорий. Поскольку укрепление политических позиций Евпатора происходило на фоне обострения борьбы за престол с проримски настроенными кругами при понтийском дворе, а сам молодой монарх провозгласил преемственность политики своего отца, известного дружбой к Риму, то взаимоотношения двух государств с самого начала приобрели особую сложность и противоречивость. Апогеем развития двусторонних отношений явился открытый вооруженный конфликт между ними, оказавший огромное влияние на внутриполитическое положение в самом Риме и на судьбы эллинистической цивилизации. В ходе этого противоборства Понтийская держава достигла не только наивысшего, пусть и кратковременного, могущества, но и пережила период полного упадка и краха. Вот почему именно римско-понтийские взаимоотношения вызывали наибольший интерес исследователей не только римской истории, но и эллинистического мира в целом.