Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Интересно, что в монетном деле этого царя отразились как сугубо иранские черты (герб-эмблема, облик властителя), так и греческие (Зевс, легенда). Особо надо отметить, что реверс означенных монет восходит к широко распространенному в греческом мире типу серебряных монет Александра Македонского [86] Bellinger A. Essays on the Coinage of Alexander the Great. N. Y., 1963. P. 91 ff.; Price M. J. T he Coinage in the Name of Alexander the Great and Philip Arrhidaeus: A British Museum Catalogue. Zürich; L„ 1991. Vol. I. P. 173 ff. . Эта монета служит указанием на филэллинские тенденции в политике Митридата III, что было результатом тесных связей его отца с Селевкидами.

Т. Рейнак заметил, что на некоторых драхмах Амиса III в. и серебряных монетах Митридата III монограммы тождественны. Это монограммы засвидетельствованные вместе с монограммами ΒΑ-ΛΑ, которые Рейнак расшифровывает βα(σίλισσα) Λα(οδίκη) и делает вывод, что Митридат III мог быть женат на Лаодике, поставленной жителями Амиса главным монетным магистратом города [87] Reinach T. Monnaie inédite des rois Philadelphes du Pont // Histoire par les monnaies. P., 1902. P. 132. . Если это так, то можно констатировать, что Митридат III продолжал политику отца по отношению к Селевкидам, стремясь связать себя с ними брачно-династическими узами.

Знаменательно совпадение монограмм монетных чиновников на царских монетах Митридата III и на полисной монете Амиса. Это показывает, что в какой-то период при этом царе царские монетные магистраты контролировали монетное дело этого полиса, входившего в состав Понта еще с первой половины III в. М. И. Максимова указывала, что это должно свидетельствовать не о включении Амиса в состав Понта, а о протекторате или контроле над городом со стороны царей [88] Максимова М. И. У каз. соч. С. 177. . Представляется, однако, что контроль был чрезвычайно жестким и являлся прямым результатом включения города в состав царства. На это указывает, во-первых, отсутствие названия города на монетах Амиса на протяжении III в., хотя городская символика на них присутствует; во-вторых, подчинение монетного дела царским монетариям или чекан городских монет на монетном дворе, принадлежавшем царской династии; в-третьих, ситуация в соседнем полисе Амастрии. Здесь после серии серебряных монет с легендой ΑΜΑΣΤΡΙΕΩΝ и монограммами , выпущенной во второй четверти III в. до н. э. (см. выше), наступает перерыв в чекане городской монеты. На смену серебряным выпускам приходят бронзовые типа: "Афина в шлеме - сова на молнии", ΑΜΑΣΤΡΙΕΩΝ, монограммы [89] WBR. I². F 1. P. 174. Pl. XVIII. 8–10. . Эти монограммы чрезвычайно близки монограммам на царском серебре как Митридата III, так и его сына и преемника Фарнака I [90] Ibid. P. 10–12. . Это показывает, что здесь, как и в Амисе, за чеканкой монеты следили царские магистраты. А поскольку монограммы амастрийских монет находят близкие параллели в чекане Фарнака I, а те, в свою очередь, повторяют монограммы на монетах Митридата III, то можно сделать вывод, что все означенные монеты, как Амастрии, так и Митридата III и Фарнака I, выпущены в первой четверти II в. Следовательно, между выпуском серебряной монеты в Амастрии во второй четверти III в. при Митридате I и Ариобарзане, и последующей серией медных монет города второй четверти II в. прошел период времени примерно в 50-70 лет, когда полис вообще не чеканил монету. Это совпадает по времени с правлением понтийских царей Митридата II и его преемника Митридата III и означает, что при Митридате III монету бил только один Амис при том, что его нрава самоуправления, политии и монетной политики были существенно ограничены царской властью. Это показывает, что Митридат III пытался активно вмешиваться в дела эллинских полисов южнопонтийского побережья, желая установить свой контроль над ними. Так что стремление овладеть Синопой и ее колониями органично вписывалось в русло проводимой Митридатом III политики в отношении греческих полисов Центральной и Восточной Анатолии, направленной на почти полное их подчинение царской власти. Вот почему военная угроза Синопе в 220 г. могла исходить скорее от Митридата III, чем от его предшественника, тем более, что последний имел очень хорошие отношения с Родосом, покровителем синопейцев. Агрессивность Митридата III по отношению к эллинским полисам - прямое следствие усиления правящей династии в конце III в. до н. э. и внутренней стабилизации в царстве Понт. К тому же в Синопе, как известно, правили некогда потомки Отанидов в лице Датама, Ариарата I, Норондобата (Родобата?) и их ставленники (см. гл. 1), так что у Митридата III имелись веские причины требовать подчинения Синопы царям, возводившим себя к Отану и стремившимся сконцентрировать под своей властью все бывшие владения мага и его потомков.