Мартин Нильссон - Греческая народная религия

В рамках данной книги у нас нет возможности вникнуть в детали дискуссии по поводу весьма сложных обрядов Анфестерий. [30] Deubner, Attische Feste, pp. 93 и сл. Вопреки фактам Дойбнер отрицает, что во время этого праздника происходило смешивание вина, изображенное на некоторых вазах. См. мою работу «Die griechischen Prozessionstypen» (прим. 5 к этой же главе). Необходимо лишь заметить, что третий день, или, точнее — вечер накануне третьего дня, — был мрачным. Это был в Афинах День всех усопших. Умершим совершались приношения из овощей и возлияния вина. Примечательно сходство между Анфестериями и народными рождественскими обрядами в Скандинавских странах. Многие из этих обрядов, по-видимому, имеют отношение к плодородию. В праздник люди пьют и едят от души и от души веселятся. Но у праздника есть и мрачная сторона — умершие навещают свои прежние дома, где для них приготавливается постель и еда. Конечно, между этим праздником и Анфестериями нет никакой взаимосвязи, а просто любопытное сходство, основанное на относительной общности народных обычаев всех стран и эпох. [49]

Праздники сбора винограда в классической Греции были редки. Один из них, Осхофории, отмечался в Афинах. Его название происходит от того, что в этот день двое юношей должны были пронести ветви виноградной лозы со спелыми гроздьями от святилища Диониса до храма Афины Скирады. Потом устраивались состязания бегунов, и победитель получал в награду напиток, смешанный из пяти компонентов. Соревнования юношей в беге, именуемые «staphylodromoi» (бегуны с гроздьями), проходили в Спарте во время великого праздника Карней, отмечавшегося в начале сентября. Название соревнований указывает, что этот обычай был каким-то образом связан со сбором винограда. Один из юношей, украсив голову лентами, бежал впереди прочих, провозглашая городу благословения. Если другие догоняли его — это был добрый знак, а если нет — дурной. Относительно этого обычая высказывалось немало соображений, но с некоторой достоверностью можно сказать только, что это, по-видимому, был древний обычай праздновать сбор винограда. Эти состязания напоминают состязания во время Осхофории.

Но связь Диониса с виноградарскими праздниками далеко не так постоянна, как связь Деметры с культивацией злаков. Причину этого найти не сложно. Дионис пришел в Грецию довольно поздно — незадолго до начала исторического периода. Так что получается, что виноградарство в Греции гораздо старше Диониса, а описанные выше сельские обычаи являются очень [50] древними; эти еще не деистического происхождения магические обряды оказались связанными с именем конкретного бога гораздо позже, когда сложилось представление о том, что каждый праздник должен быть посвящен определенному богу. И эта связь не была нерушимой. Боги исчезли, а обряды все еще частично сохраняются. Принято считать, что Дионис был, в первую очередь, богом вина (Илл. 14). Уже Гесиод и Гомер считали вино даром Диониса. Но он был не только богом вина, но и богом растительности и плодородия в целом, исключая разве что злаки. Даром Диониса считался и инжир. [31] В Лаконии его называли συκάτης (Hesychius s. v. συκάτης), а на Наксосе, по той же причине, μειλίχιως (Athenaeus, III, p. 78с). В обрядах праздника цветов, Анфестерий, он выступает в качестве бога весны. Вот почему его символом был фаллос. Фаллос использовался и в других обрядах плодородия, в частности, в ритуалах, посвященных Деметре, но нигде это не проявилось так ярко, как в культе Диониса. Фаллос фигурирует во всех дионисийских процессиях. Афинские колонии обязаны были посылать фаллосы к Великим Дионисиям. Если бы нам довелось быть свидетелями этой праздничной процессии, с ее многочисленными непристойными символами во время праздника, когда шли представления по трагическим и комическим произведениям великих поэтов, то это, наверное, произвело бы на нас гротескное впечатление. Процессия [51] с фаллосом имела место и во время другого дионисийского праздника — Сельских Дионисий, описанных Аристофаном. Деревенские обычаи такого рода упоминаются и у Плутарха, который сожалеет об этих простых веселых праздниках, вытесненных из обихода роскошью современной жизни. В шутках и песенках фаллоносцев можно видеть истоки комедии. Но и трагедия тоже зародилась в культе Диониса, а именно Диониса Элеутерского (по названию деревни на границе с Беотией). Этот культ был введен в Афинах Писистратом. Однако следует иметь в виду, что Диониса в этом культе называли Меланайгис (тот, у кого черная козлиная шкура) и что существовал миф, свидетельствующий о том, что имела место битва между «Светлым» и «Черным». Была ли эта битва тем же, что и поединок между зимой и летом, фигурирующий в позднейшем европейском фольклоре, сказать сложно, хотя некоторые ученые именно так и считают. [32] См. мою работу «Der Ursprung der griechischen Tragödie», Neue Jahrbucher fur klass. Altertum, XXVII (1911), 673 и сл. Во всяком случае, небесполезно было бы отметить, что две высочайшие вершины греческого духа — драма и буколическая поэзия — ведут свое происхождение от простых сельских обычаев.