Лев Лопуховский - Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Но даже весьма осведомленный первый публикатор «Соображений…» генерал-полковник Ю.А. Горьков тоже не обнаружил следов реальной подготовки упреждающего удара. Кстати, его иногда обвиняют в двойственности занятой им позиции. Мол, с одной стороны, Горьков признал, что упреждающий удар Красной Армии по еще не развернувшимся германским войскам сулил значительные выгоды, с другой — отрицал подготовку советской стороной его осуществления [722]. И в чем усмотрели двойственность? Вполне реалистическая позиция опытного и знающего не понаслышке всю «кухню» разработки подобных планов человека: одно дело — желание, и другое — возможность реализации своего замысла. По поводу «значительных» выгод мы выскажемся ниже. А сейчас можно с полным основанием сделать вывод, что никаких директив округам на подготовку упреждающих действий не разрабатывалось и до них не доводилось.

Тимошенко и Жуков, знавшие состояние неотмобилизованной и находящейся в стадии реорганизации и перевооружения Красной Армии, несомненно, понимали, что планы по прикрытию госграницы уже не соответствуют изменившимся условиям. Что армии прикрытия, даже при поддержке авиации и фронтовых резервов, вряд ли смогут отразить нападение крупных группировок противника и обеспечить тем самым сосредоточение и развертывание главных сил, предназначенных для нанесения ответного удара. А ведь разгром перешедшего границу противника и перенесение боевых действий на его территорию предполагалось осуществить силами ужеотмобилизованных войск. Немцы же, имея полностью отмобилизованный и развернутый вермахт, используя более развитую на их территории сеть железнодорожных путей сообщения и дорог, в любом случае опередят наши войска и в сосредоточении сил.

Но руководителям военного ведомства вовсе не хотелось оказаться в роли «стрелочников». Они понимали необходимость срочного усиления группировки советских войск на Западном ТВД. Непосредственным толчком к проявлению ими необычной инициативы и самостоятельности стала речь Сталина перед высшим командованием РККА и выпускниками военных академий 5 мая. Услышав его слова о том, что немецкую армию можно победить, они решили действовать. Жуков поручил Василевскому срочно подготовить соображения по новому оперативному плану в соответствии с его указаниями. Так что обращение к Сталину с вышеупомянутой запиской на ранней стадии разработки плана было вполне логичным. В известной степени это была импровизация: если бы готовились напасть на Германию, то к подготовке такого удара, учитывая низкую пропускную способность советских железных дорог для сосредоточения сил на западе, приступили бы намного раньше. Кроме нанесения ряда упреждающих ударов силами ЗапОВО и КОВО, Сталину был предложен ряд мер по усилению обороны нашей западной границы, в том числе и выдвижение пяти резервных армий из глубины. Видимо, политическому руководству было представлено, что выдвигаемые резервные армии будут использованы для перехода в решительное наступление после отражения первого удара агрессора. Иначе руководство Генштаба обвинили бы в пораженческих настроениях.

Судя по всему, Сталин не согласился с предложением Генштаба о нанесении удара по Германии. Для этого у него были веские причины. Состояние армии и флота он оценивал не только по докладам военных. У него были и другие источники информации о действительном положении вещей. Мероприятия по коренной реорганизации армии были далеки от завершения, продолжалось перевооружение существующих частей и формирование новых. Сталин понимал, что Красная Армия пока еще далеко не готова к поединку с вермахтом, хотя и старался этого не демонстрировать. Несомненно, он помнил и о провале Варшавской и Львовской операций в 1920 г. Сталин был в то время членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта. Тогда из-за недооценки противника, несогласованных действий Западного и Юго-Западного фронтов и ошибок главного командования советские войска потерпели поражение. Наконец, всего полтора года назад он наблюдал, сколько неувязок обнаружилось при отмобилизовании войск приграничных округов и при вступлении их в Польшу, хотя поляки практически не оказывали организованного сопротивления. Докладывали ему и о трудностях с горючим. А тут предлагалось разгромить отмобилизованную и боеготовую германскую армию, отражая контрудары не кавалерии, а танковых соединений вермахта. Ввязываться в войну, когда экономика страны не переведена на военные рельсы, и даже мобплан на этот счет до конца не отработан? Неудивительно, что вождь отверг предложенную авантюру. Косвенным доказательством этого может служить решение Сталина, который 3 июня дал санкцию на дополнительные крупные поставки Германии цветных и редких металлов (меди 6000 тонн, никеля 1500 тонн, олова, молибдена и вольфрама по 500 тонн каждого) из особых запасов страны, которых самим не хватало[723]. Поставки и так осуществлялись строго по согласованному плану. Зачем же жертвовать своими запасами стратегического сырья, укрепляя своего врага, по которому в ближайшее время планируется нанести удар?