Лора Томпсон - Представьте 6 девочек

Но это суждение едва ли соответствовало истине: вероятно, Юнити выделяли потому, что она была еще одной из девочек Митфорд.

В том же 1932 году Джон Бетжемен написал странный трогательный стишок: «Сестры Митфорд, сестры Митфорд, в них люблю я их грехи…» Так юный поэт из романа Мюриэл Спарк «Девушки со скромными средствами» влюбляется в «созвездие» девушек, поселившихся в пристойном лондонском пансионе, и особенно в ту, кто воплощает для него это целое. Для Бетжемена воплощением целого стала Памела («что ближе всех к земле»). Она жила тогда в Биддсдене, где он часто бывал. После разрыва помолвки с Оливером Уотни Памела осталась у разбитого корыта, притихла и ездила с родителями в заграничные путешествия как безнадежно незамужняя дочь. Она отправилась с отцом в Канаду в очередной раз искать золото и со всей семьей в Сен-Мориц. Дома она разводила бордер-терьеров и продавала их через «Таймс». В некоторых отношениях ее можно было считать самой благополучной из сестер, поскольку она не доставляла хлопот, но — как и с Нэнси — неотступно маячил страшный вопрос: что делать девушке, если она никак не выйдет замуж'? Ужасно, право, сколь мало изменилось положение женщины за сто с лишним лет с тех пор, как Шарлотта Лукас вынуждена была благодарить небеса, пославшие ей мистера Коллинза.

Но Пэм сама решила эту проблему, предложив Брайану Гиннессу стать управляющей его молочной фермой с 350 акрами земли. Он тут же согласился — он тепло относился к невесткам, а возможно, как и его приятель поэт Бетжемен, был восприимчив к их совокупной красоте ‹5› . Пэм получила ферму и коттедж. Мисс Пэм, как ее именовали доярки, чувствительному Бетжемену представлялась воплощением вечного сельского покоя. Она была привлекательна — еще одна версия Дианы, однако версия пассивная, почти «коровья». Искра Митфордов не разгоралась в ней с такой яркостью, но таинственное очарование этого племени присутствовало, даже если она сама того не сознавала. «Женщина» — прозвали ее еще в детстве сестры, и неспроста. «Я все еще думаю о мисс Пэм, — признавался Бетжемен Диане в феврале 1932 года. — Я прислушивался, пытаясь понять, способствует ли недолгая разлука усилению привязанности, — боже мой, да! Все ли ее сердце склоняется к тому кошмарному чешскому графу?»

Чешский граф был на самом деле русским, Сергеем Орловым, и Пэм называла его просто другом, хотя Нэнси (типично для нее) утверждала, что Пэм «не слишком удачно разыграла свои карты». Бетжемен, поворчав какое-то время насчет Орлова, сдался. До того он дважды делал Пэм предложение. Она потом объясняла, что очень хорошо к нему относилась, но не чувствовала любви, а потому «предпочла отказать». В 1932 году отвергнутый жених писал Нэнси, которая ему очень нравилась: «Если Памела Митфорд окончательно мне откажет, ты могла бы выйти за меня — я богат, красив и аристократичен». Сорок лет спустя, когда его посвятили в рыцари, Нэнси радостно его поздравила, приписав: «Поймай я тогда тебя на слове — „Раз мисс Пэм не желает выйти за меня, это стоит сделать тебе“, — я бы сейчас стала леди. Увы, слишком поздно!» ‹6› Она тоже прекрасно к нему относилась. Его пристрастие ко всему викторианскому, необычное для двадцатых годов, постоянно обыгрывается в «Шотландском танце», а неуверенный в себе молодой писатель «Рождественского пудинга» списан с него. Это были легкие и неэгоистичные отношения, опровергающие известное мнение, будто Нэнси переполнена желчью. «Как мы умны и хороши», — писала она ему в ответ на послание, восхваляющее «В поисках любви». («Я горжусь знакомством с тобой», — говорил он ей еще раньше.)

Бетжемен описывает Биддсден как рай на земле: «Словно оксфордский сервиз — мир казался нам вечной вечеринкой». Трехэтажное здание, столь же элегантное и официальное, как его хозяйка, как нельзя лучше подходило к ряду картин, будто из старинного домашнего кинофильма: вот Брайан Гиннесс показывает фокусы, Юнити на пару с Бетжеменом поет духовные гимны, Диана позирует Генри Лэму для портрета, проходит Памела в брюках для верховой езды и гонит стадо коров.

В этих декорациях обретался и Литтон Стрейчи. Несмотря на гомосексуальность, он тоже не устоял перед обаянием Дианы. Впервые они познакомились на ужине после оперы, который организовала Эмеральд Кунард. Она вздумала посадить гостя рядом с прославленной красавицей леди Дианой Купер. «Нет, я хочу сесть с другой Дианой», — возразил он, возможно, из упрямства, но, как писала потом «другая Диана», «мы тут же почувствовали сильнейшее притяжение, словно железные опилки и магнит». Ее страсть к знаниям, которую в детстве удалось лишь пробудить, но не насытить, нашла в Стрейчи идеального сотоварища на том этапе жизни. «Отчасти благодаря ему я так быстро повзрослела». Диане хватило великодушия изображать из себя поклонницу Стрейчи, а не наоборот. Способность привлекать людей никогда не делала ее спесивой.