Лора Томпсон - Представьте 6 девочек

Однако, несмотря на смерть Юнити, неприятное вторжение Питера Родда и ужасный вечер с ним в ресторане, когда за соседним столиком Полковник весело флиртовал с «другой женщиной», Нэнси писала Ивлину Во с характерным для нее задором: «Небесный 1948!» И тот отвечал в типичной для него манере: «Странное представление о небесах. В моей стране сейчас нет элегантной одежды, изысканной еды и маскарадов, которыми наполнены ваши дни».

Это правда: во Франции Нэнси вела жизнь, немыслимую для Англии. Ее тетя Айрис, сестра отца, написала довольно злобное письмо, упрекая племянницу в нежелании разделить трудности с соотечественниками. Кому, недоумевала Нэнси, кому всерьез нужно, чтобы она разделяла эти самые трудности? Однако Ивлин Во лишь отчасти шутил, когда напоминал ей, что она голосовала за правительство, которое ввело рационирование, — и скрылась во Франции от последствий этих законов.

После войны, когда налоги достигали 19 шиллингов и 6 пенсов на фунт, Дерек Джексон и Памела попросту снялись с места и перебрались в Ирландию. Они поселились в замке Тулламейн, в прекрасных охотничьих угодьях графства Типперери. При всей своей любви к лошадям — в 1946-м он участвовал в Грэнд-Нэшнл — Дерек вскоре заскучал без интеллектуальных стимулов и устроился на работу в научную лабораторию при Дублинском университете. Там он познакомился с молодой женщиной по имени Джанетта Ки и сделал ее своей третьей женой (всего их будет шесть). Для Памелы (хотя она по-прежнему оставалась закрытой книгой) это было, скорее всего, облегчением. Дебора осторожно замечала, что Дерек был «не как все». Возможно, Памела даже обрадовалась, особенно когда выяснилась сумма достававшейся ей при разводе компенсации. «Здорово, что Женщина теперь при деньгах», — писала Нэнси Диане в 1950-м. Многие могли бы и возмутиться незаслуженным богатством Памелы, однако Нэнси далеко не всегда поддавалась мелочной зависти — так, она вроде бы ничего не имела против, когда Джессика сделалась ее соперницей на писательском поприще (несмотря даже на очевидную подражательность «Достопочтенных и мятежников»). Более того, она говорила Ивлину Во, что мемуары Дианы, к которым та приступила в 1962-м, «блистательны и смешны до колик». Разумеется, под настроение она могла высказать и диаметрально противоположное суждение, ведь главное качество Нэнси — непредсказуемость. Например, что она думала, когда Дебора сделалась герцогиней Девонширской, хозяйкой замка, по сравнению с которым Бэтсфорд показался бы таким же новоделом, как «георгианские» особняки от компании «Баррат Хоумс»?

В 1946-м Эндрю и Дебора переехали в Эденсор, поближе к Чэтсуорту, откуда наконец выехали прожившие там войну триста учениц Пенрос-колледжа. В комнатах огромного дома гуляли сквозняки и эхо, вся мебель была убрана, картины старых мастеров лежали в ящиках, и только часы, заводившиеся раз в неделю, громко отсчитывали время в пустоте. Герцог Девонширский после гибели старшего сына почти утратил интерес к Чэтсуорту, хотя личный библиотекарь его убеждал, что замком следует управлять как настоящим бизнесом. Две сестры родом из Венгрии возглавляли небольшую команду беженок из Восточной Европы, которые вытирали пыль и поддерживали порядок в 178 комнатах. Герцог поселился в другом имении, в Комптон Плейс (Истборн), и там целыми днями пил и рубил дрова. Он передал большую часть достатка специально созданному фонду, и проживи он с момента подписания договора не менее пяти лет, потомкам не пришлось бы платить налог на наследство, — но в 1950-м, в пятьдесят пять лет, он умер от обширного инфаркта, не дотянув трех месяцев до необходимого срока. Свидетельство о смерти подписал доктор Джон Бодкин Адамс, прежде лечивший двух старших детей Деборы от коклюша. На следующий год этот врач был обвинен в убийстве пациента, а всего ему приписывали примерно 160 медицинских убийств.

Одиннадцатый герцог Девонширский и его герцогиня оказались в железных когтях послевоенной налоговой системы. Налоги на наследство достигали 80 % от стоимости бесспорно очень большого имущества: дом в лондонском Мэйфере (старый особняк на Пикадилли, где Сидни танцевала дебютанткой, давно продали), замок Лисмор в Ирландии, обширные земли в Дербишире и Шотландии, внушительный Чэтсуорт-хаус — со своим плоским, тусклого золота фасадом он словно парит в воздухе, похож на сказочное видение, — где галерея скульптур полна работ Кановы, сады спроектированы Пакстоном, а площадь одной только крыши составляет 1,3 акра. Но предстояло выплатить непосильные суммы, отдать четыре пятых имения, и это усилило — если еще что-то могло ее усилить — антипатию Деборы к социалистам. В 1945 году Эндрю выдвигался кандидатом от консерваторов по округу Честерфилд и проиграл сопернику более 12 000 голосов. Когда он выступал, его перебивали, даже плевали в него. Однажды машину, где вместе с мужем сидела Дебора, принялись раскачивать и чуть не перевернули. В отличие от некоторых своих сестер, Дебора не получала удовольствия от подобной политической активности: как и дядя Мэтью, она верила в общественный долг и святость прав на землю, а потому считала, что Эндрю является естественным хранителем своего наследия и лучше, чем государство, справится с такой ответственностью.