Митрополит Макарий: Период разделения Русской Церкви на две митрополии

Киевская, например, епархия считала у себя даже в половине XV в. только семь костелов, а Жмудская и в половине XVI в. только 34 костела Во всем же великом княжестве Литовском около половины XVI в., по свидетельству самих латинских писателей, было до 700 парохий, или приходских костелов, тогда как православных церквей в одном лишь Новогрудском воеводстве было более 650 и во владениях одного князя Константина (Василия) Константиновича Острожского более 600, по свидетельству латинских же писателей. А пред введением унии в Литве, по свидетельству тогдашних членов львовского братства, во всей Литовской православной митрополии числилось восемь епархиальных архиереев и «попов русских одиннадцать тысяч», следовательно, немногим менее и церквей.

Но не своею древностию, не числом своих чад, не количеством костелов и епископских кафедр сильна была в Литве Церковь латинская – во всем этом она уступала Церкви православной, – а была сильна и несравненно сильнее православной по другим условиям. Во главе православной Церкви в Литве стоял Цареградский патриарх, вся деятельность которого по отношению к ней почти до конца периода ограничивалась лишь тем, что он поставлял Литовско-русского митрополита или, вернее, присылал свое благословение на его постановление; во главе латинской Церкви в Литве стоял папа, имевший могущественное влияние не только на местную иерархию и народ, но и на самое правительство. Православные епископы и митрополит пользовались в Литве только церковною властию и значением, но вовсе не допускались к участию в гражданских делах и государственных; латинские иерархи, напротив, особенно Виленский, были ближайшими советниками великого князя и короля, заседали в сенате и оказывали сильнейшее давление на решение вопросов правительственных. Как ни многочисленно было сравнительно православное монашество в Литве, оно не подготовляло и не выделяло из среды своей лиц, которые бы посвящали себя исключительно делу проповеди на защиту православия, на борьбу за него; напротив, латинское монашество в Литве состояло преимущественно из орденов, имевших целию поддержание и распространение католицизма, – довольно поименовать здесь одних иезуитов. Но самая главная сила католиков в Литве, дававшая им решительный перевес над православными, заключалась в государе.

Литовские государи по отношению к православной Церкви действовали двулично. С одной стороны, они ясно видели, что их великое княжество есть не столько литовское, сколько русское. Русские, православные, составляли в нем большинство населения; русская народность и язык имели преобладающее значение. На русском языке говорили сами литовцы в своих сношениях с русскими. На нем преимущественно совершались акты и договоры, общественные и государственные, писались просьбы гражданами, давались грамоты и привилегии королями, обнародовались законы. На русском языке были составлены и изданы даже литовские Статуты, и только на нем одном происходило судопроизводство во всех владениях Литвы. В среде русского и литовского православного населения находились многие знатные фамилии из племени прежних князей, господствовавших в крае, некоторые из них состояли в довольно близком родстве с самими великими князьями Литвы, другие владели огромными имениями, целыми почти уделами, и содержали собственные дружины; из этой среды не раз являлись именитые государственные сановники и славные воины, оказывавшие великие заслуги всему отечеству. К тому же православные русские Литовского государства имели за собою еще русских Московского государства и в случаях нужды могли находить для себя не только нравственную, но и физическую опору в православном московском государе. Очень понятно, что литовско-польские короли не могли относиться к своим подданным православной веры, по крайней мере наружно, без должного внимания и справедливости. И вот мы видим, что все эти государи при самом вступлении своем на престол изрекали клятвенное обещание сохранять права и привилегии всех своих подданных не только римской веры, но и русской, как уже тогда называли в Литве православную веру в отличие от латинской; все подтверждали и ограждали и церковные и имущественные права Русских митрополита, епископов и прочего духовенства; давали жалованные грамоты русским церквам и монастырям на построение или восстановление и обновление их, на их земли и вотчины, прежние и новые, на охранение их от обид и притеснений, так что при рассматривании одних этих грамот можно подумать, будто православная Церковь в Литовском государстве пользовалась совершенным покровительством правительства. Но с другой стороны, литовские государи позволяли себе по отношению к ней и совсем другого рода действия. Сами они были католики, потому не могли сочувствовать ей и неизбежно подлежали более или менее влиянию своего латинского духовенства и папы, всегда враждовавших против православия. Да и как государи они не могли благоприятствовать православной вере в среде своих русских подданных, потому что она постоянно влекла их к Москве, тогда как литовским государям, напротив, желательно было всячески отклонить их от Москвы и сблизить с прочими своими подданными. С этою-то преимущественно целию еще Ольгерд и Витовт в Литве, а Казимир в Галиции пытались дать своим русским подданным особого первосвятителя и совершенно отделить их от Московской митрополии. Особенно же должна была усилиться нерасположенность литовско-польских королей к православию со времени последнего соединения (в 1569 г.) Литвы с Польшею, когда заветною мечтою этих королей сделалось слить оба государства в одно, обширное, могущественное, и когда они ясно сознали, что главным препятствием к тому может служить разноверие русских с поляками и что для полного политического соединения, или унии, тех и других необходимо соединение их по вере – уния церковная. Нечего потому удивляться, если литовские государи, дававшие столько льготных грамот православным своим подданным и православному духовенству, издавали также и враждебные им постановления и по временам то лишали православных права занимать высшие должности в государстве, ссылаясь обыкновенно на Городельское постановление 1413 г., то запрещали им строить и даже возобновлять свои церкви, то отнимали у них церкви и отдавали латинянам, то стесняли православных в торжественном отправлении их праздников и священнослужений, то уничижали самую веру православную, называя ее даже в официальных бумагах схизмою, а православные храмы синагогами, то допускали и открытое насилие православных для привлечения их к покорности папе.

Читать дальше