Юрий Корольков - Кио ку мицу !

- Александр Никитич, ухаживать должна я, вам это...

- Никаких разговоров! - сухо прервал Микулин. - Выполняйте распоряжение... А вам спасибо, Елена Викторовна, - глаза его потеплели. - Спасибо вам, но я уже был в контакте с больной, мне рисковать нечем...

Он улыбнулся болезненно-грустно, ушел в свой кабинет и стал звонить в горздравотдел, долго крутил ручку эриксоновского настенного телефона, наконец на той стороне провода услышал знакомый добродушный голос:

- Ну как, товарищ Микулин, все в порядке? Новый год встречаешь?

- Нет, не в порядке. Беда у нас!..

- Что за беда?..

- На станции случай пастеурелла пестис... Больна санитарка.

- Что ты сказал?!.. Пастеурелла пестис!.. Да ты что?!

- Да, да, к сожалению, это так... Сообщите в обком, надо немедленно принимать меры. В городе следует объявить карантин. Для профилактики. Иначе пастеурелла пестис может распространиться на область.

Александр Никитич упорно называл чуму латинским термином - мало ли кто может слушать их разговор.

- Но ты уверен в диагнозе?

- Да, это так... Будем ждать, - заключил разговор Микулин, может, дай бог, обойдется одним случаем...

Но одним случаем не обошлось. Состояние больной все ухудшалось. Александр Никитич мучительно думал - откуда могла прорваться зараза? Расспрашивал санитарку, та отвечала: не знаю.

Умерла она вечером следующего дня. Перед смертью подозвала Александра Никитича. Он склонился над ней. Санитарка говорила тихо, едва слышно:

- Однако, худо мне, товарищ Микулин... Вот как худо... Помирать, видно, приходится... Значит, не дожгла я эту заразу. Простите вы меня, Христа ради!

- Какую заразу? - Микулин стоял перед ней в халате и плотной маске.

- В склянке которая... Винюсь перед вами, Александр Никитич. Боязно было признаться... Как заступили мы на дежурство, так на другой день и случилось. Уборку делала, хотела как лучше. Ну, рукавом склянку задела, разбила... Я тряпкой затерла и в печку... Вас-то не хотела тревожить...

- А склянка? - ужаснулся Микулин.

- Склянку тоже в печку кинула. Всю до последнего кусочка собрала. Может, зараза-то на халат села, не сообразила его скинуть, думала, обойдется...

Микулин снова звонил в горздравотдел. Теперь эпидемиологическую станцию держали на прямом проводе. У аппарата установили круглосуточное дежурство.

- Больная умерла... У остальных температура нормальная... У меня?.. У меня тоже нормальная... Благодарю вас...

Наступили тревожные дни. Шуточное ли дело - пастеурелла пестис!.. Чтобы не вызывать паники, страшную болезнь даже в шифрованной телеграмме в Москву называли латинскими словами, непонятными для непосвященных людей. А посвященные знали, что это такое: в раннем средневековье Юстинианова чума унесла сто миллионов жизней, эпидемия длилась пятьдесят лет. Еще через несколько веков чума в Европе бросила в могилу четвертую часть всего населения. И вот в Забайкалье, в научно-исследовательской противочумной станции, пастеурелла пестис...

На станциях по всему Забайкалью объявили негласный карантин, перестали продавать железнодорожные билеты. В городе закрыли вокзал, и пассажирские поезда миновали его без остановки. На случай эпидемии подняли войска, чтобы закрыть, изолировать чумные очаги. Все ждали с тревогой, что будет дальше. Ждали и на противочумной станции, оцепленной теперь вооруженными нарядами, которые никого не допускали близко и сами не подходили к ней на ружейный выстрел.

Александр Никитич сам вынес тело умершей санитарки, положил в отдельное строение, накрыл саваном. Здесь ее предадут огню...

Инкубационный период подходил к концу. Температура у всех оставалась нормальной, самочувствие хорошим. Александр Никитич почти перестал тревожиться... Прошел еще день, и доктор-эпидемиолог почувствовал легкую слабость и головную боль, смерил температуру повышенная. Грозный симптом: он заболевал пастеурелла пестис...

Болезнь развивалась стремительно. Уже слабея от надрывающего грудь неотвязного кашля, он снял трубку.

- Кажется, все в порядке, - сказал он, с усилием сдерживаясь, чтобы не закашляться. - Инкубационный период кончился. Заболел только я. Главное теперь - дезинфекция... Прошу позаботиться о моей семье. Может быть, можно отправить жену в санаторий. Ей необходимо это. Пусть она как можно дольше не знает о моей судьбе... Прощайте!

Александр Никитич повесил трубку, не дожидаясь ответа. Он боялся раскашляться, проявить слабость. А ему очень нужно быть сильным.