Михаил Вострышев - Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы

СУДЬЯ. Долго просидел Громов под арестом?

ПОГАНЬКО. До 12 часов другого дня. Из полиции Казанской части его отправили в 3-й участок Спасской части, где он живет, для отдачи, точно на смех, под благонадежное поручительство, как преступника! Там это исполнили, а переписку вернули назад.

СУДЬЯ. И никакого шуму, вы говорите, не было в квартире Целес, когда околоточный пришел?

ПОГАНЬКО. Нет, совершенно тихо было. Когда Громов очутился на свободе, он пришел к приставу, господину Юнгу, спросил, в чем его обвиняют, и просил показать ему протокол. Но господин Юнг сказал ему, что отослал протокол к начальнику секретной полиции господину Жерве. Громов отправился к господину Жерве, который объявил ему, что передал протокол обратно господину Юнгу, от которого все зависит, и велел от себя передать господину Юнгу, чтобы побывал у него. Был ли он или нет — не знаю.

СУДЬЯ. Да о чем же был протокол у господина Жерве?

ПОГАНЬКО. Об оскорблении будто бы Громовым обер-полицмейстера. Громов пошел опять к господину Юнгу, который предложил ему зайти вечером. А вечером смилостивился, сказал, что из снисхождения кончает это дело, и посоветовал извиниться перед околоточным, что Громов и исполнил.

СУДЬЯ. Зачем же он, считая себя не только правым, но и обиженным, хлопотал в полиции об окончании дела?

ПОГАНЬКО. Он — человек несведущий, семейный. Боялся огласки — своего пребывания у женщины и поручительства. Он думал, что находится под домашним арестом, и что его на всю жизнь отдали на поруки. На другое утро он просил господина Юнга снять с него поручительство, и господин Юнг при нем же велел писцу послать об этом бумагу.

СУДЬЯ ( Гротингу ). А по-вашему, как дело было?

ГРОТИНГ. Я был послан осмотреть некоторые дома, в которых скрываются разные бродяги. Когда я обошел несколько квартир, дворник сказал мне, что нужно осмотреть и эту квартиру, то есть Целес. Я вошел вместе с городовым и дворником в переднюю, осмотрел две комнаты и никого в них не нашел. Дверь в третью комнату была затворена. Я спросил хозяйку Целес: «Кто там?» — «Гость у живущей там женщины», — ответила она. «Вышлите ее сюда, надо посмотреть ее билет». — «Она, — говорит, — ушла, и гость один».

СУДЬЯ. Знали вы, что в квартире Целес живут известные женщины?

ГРОТИНГ. Нет, не знал. Я бы не пошел к ней, если бы дворник не указал.

СУДЬЯ. А дворник заявлял вам, что Целес держит известных женщин на квартире?

ГРОТИНГ. Говорил. Я искал не женщин, а бродяг. Я вошел в комнату, вижу, сидит на постели раздетый мужчина. Я спросил, кто он. «Тебе, — говорит, — какая надобность?» — «Мне нужно убедиться в личности». — «Для чего?» — «Я разыскиваю людей». Я стал просить его одеться и идти со мною в участок, а он возражал, что я за тем же пришел, как и он. Но я человек женатый, семейный…

СУДЬЯ. При хозяйке это было или без нее?

ГРОТИНГ. При хозяйке. Потом, когда я настаивал, чтобы он оделся, он начал ругаться, назвал меня городовым. Я послал дворника за понятыми — дворниками. Я требовал от него удостоверения его звания.

СУДЬЯ. Но чем же мог он удостоверить вас? Вам же известно, что к женщинам легкого поведения ходят ночью всякие мужчины и, конечно, паспортов с собой не носят?

ГРОТИНГ. Это уж не мое дело. Я искал подозрительных людей, исполнял данную нам инструкцию. И дворники уговаривали его одеться, но он ничего не слушал. Дворник хотел надеть ему сюртук, но он не давался, сопротивлялся. Его и свели в участок. Мы полтора часа напрасно уговаривали его идти. Надо же было что-нибудь сделать? В участке он неясно говорил, где живет. Указывал, что торгует на Александровском рынке.

ПОМОЩНИК ПРИСТАВА КАПИТАН МЕЛАРТ ( из-за барьера ). Это при мне было. ( Подходит к судейскому столу. )

СУДЬЯ ( Меларту ). Говорили вы Громову, что его поведут домой, а вместо того отправили в часть?

МЕЛАРТ. Если бы он жил в нашем участке, мы могли бы послать городового удостовериться. А то он в другой совсем части живет.

СУДЬЯ. Ведь участок, в котором он живет, рядом с вашим?

МЕЛАРТ. К нам ночами много приводят разных людей, и всех рассылать по домам с городовыми нельзя — городовых не хватит.

ПОГАНЬКО. Но по закону нельзя же арестовывать людей без всякой причины.

ГРОТИНГ. Он мною не был арестован, а только доставлен в участок.

ПОГАНЬКО. Несправедливо, посажен в арестантскую почти на сутки, вместе со всякими мошенниками, бродягами. А это ему оскорбление.

МЕЛАРТ. Он был посажен для вытрезвления, а это не может его оскорбить. Выпустили его утром.