Валентин Костылев - Жрецы (Человек и боги - 2)

Тогда Рыхловский, изругавшись крепко, велел ямщику ехать дальше. Ямщик ухнул кнутом по коням, свистнул - и остался на месте, как окаменелый. Оказалось, что лошадей под уздцы ухватили словно из-под земли выскочившие еще двое таких же бродяг, а двое прежних грозно навели на ямщика пистолеты.

Рыхловский позеленел от злости:

- Прочь, разбойники!

Один из полицейских с морщинистым, пьяно улыбающимся лицом поклонился низко и сказал:

- За оный разбой нас полицеймейстерская канцелярия по рублю с лошади одаривает... Не откажите и ваша светлость осчастливить нас наградою...

Петр вытащил из кармана трехрублевую бумажку и бросил ею в пьяного сыщика. Тот кинулся, будто собака на кость, на брошенные ему деньги. Остальные, раздувая ноздри, навалились на него, и началась у них схватка.

Тем временем ямщик хлестнул лошадей, и они помчались, что было мочи, далее, оставив позади себя царских слуг.

Однако и этим дело не кончилось.

У заставы, близ "конторы Камер-коллегии по деланию около Москвы земляного рва", именуемого с той поры "Камер-коллежским", опять лошадей остановили. Теперь конные драгуны - застава! Чиновник Камер-коллегии вместе с начальником караула осмотрели сани, обшарили ямщика: нет ли неявленных товаров, корчемного питья и по какому делу едет он, Рыхловский... Начальник караула осмотрел его подорожную и охранную грамоту, но так как он был малограмотным, то ему все решительно сделалось подозрительным. С великим недоверием он отнесся к каждой букве. Ознакомившись с бумагами, он учинил настоящий допрос:

- Стало быть, вы - офицер?..

- Да. Видите сами.

- Куда держите путь?

- В Нижний. В бумагах писано.

- А зачем?

- Послан царицей... Да в бумаге и оное указано. Вы же ее читали!

- А кто писал бумагу?

Взгляд стал самым подозрительным.

- В канцелярии генерала Шувалова...

- Когда же вы выбыли из Санкт-Петербурга?

- И сие в подорожной обозначено.

- А раньше вы бывали в Нижнем?..

- Родился и вырос там...

- А как же вы попали в Санкт-Петербург?..

- Служил там...

- Где?

- Во дворце...

- Кем?..

- Начальником караула...

- Почему же вы едете в Нижний?..

- Для усмирения разбойников и бунтовщиков.

- Каких бунтовщиков?

- Мордвы и других.

- Нешто они бунтуют?

- Накануне того.

- Но почему же вы это знаете?..

- Я не обязан вам об этом рапортовать, господин капитан! Больше я не буду отвечать. Не забывайте, что вы и я - офицеры!.. Недостойно так изъясняться нам при низких людях! - с раздражением сказал Петр и стукнул в спину ямщика. - Пошел!

Тот хлестнул лошадей, свистнул, и кибитка понеслась через ров прочь от заставы.

XIII

Весна и богатырский разлив Волги не принесли радости узникам Ивановской башни. Стало еще холоднее в каземате, поползли капли со стен. Липла к одежде, к поручням и цепям гнилая испарина от кирпичей. Казалось, что сырость проникала в кровь, связывала мускулы, леденила мозг.

- Бог дает человеку силу... Бог охраняет его... А если бы не он может ли человек вынести такую жизнь? - грустно качал головою Залман.

Теперь он молился не только о себе, но и о хиттиме*. Кто знает, может быть, тем самым он совершает великий грех? Может быть, за хиттима не следует молиться? Но... не сказано ли в книге Второзакония: "Люби пришельца и дай ему хлеба и ризу"? И у Левита сказано: "Возлюбише его, яко самого себя, ибо и вы пришельцами были в земле Египетской". А в Талмуде: "Кто герой? - Превращающий в друга врага своего".

_______________

*аХаиататаиама - христианин.

Залман перебрал в своей памяти все, что только знал из священного писания, могущее оправдать его. Постепенно у него крепла уверенность, что он поступает правильно, ибо сам царь Давид и тот не гнушался другими народами, имел их в войсках своих, а Соломон даже употребил значительное число их для построения храма господнего.

- Эх, Гринберг, счастливый ты человек! - вздыхал Штейн, слушая вдумчивые рассуждения старика. - Многие страдают от преизобилия слов, по причине скудости воображения, а ты страдаешь недостатком слов, дабы передать богатство твоего плодоносного ума... Мне трудно найти у себя мысль, и еще труднее быть достойным твоим собеседником.

Залман поглядывал на своего соседа с беспокойством... Чтобы утешить его, ласково улыбался:

- Зачем тебе говорить? Не надо! У меня еще есть сила. У меня есть мысли... Пока не растеряю их, пока бог дает мне эти слова, буду говорить. Ты начинаешь ослабевать... Я понимаю тебя. Тело питает пламя разума. Самый преизящный разум, не пообедав, бывает под вечер весьма плох. Теперь ты мне должен верить. Ненависть приносит зло, а любовь - благо... Я это знаю. Предупреждай своим приветствием каждого человека. Недостаточно держаться на мирной ноге только при случае. Следует подготовлять мир и предупреждать рознь и раздор, делая невозможным их возникновение! О, Талмуд - мудрая книга. Верь мне! Конечно, в каждом народе найдешь сына, не уважающего своего отца. У каждого народа есть люди, не любящие платить долги. У каждого народа встретишь скупца, отказывающего в помощи своим же соотечественникам. А почему? Потому что отцы внушают чувство ненависти детям своим к другим народам и особенно к соседям. Сосед соседу завидует, сосед у соседа хочет отнять то, чего у него у самого нет... И за такие чувства отцы благословляют детей. А правители награждают их. И христиане, говоря о любви к ближнему, усердно проливают человеческую кровь, и евреи презирают гоев*, запрещают детям своим вступать с ними в брачный союз, хотя Моисей и учил состраданию и человеколюбию. И так везде. Но я вижу... верь мне, Штейн, - дружба будет!