dm - ИСТОРИЯ 19 века том 3

Заявления, сделанные Репниным и прусскими генераламив Саксонии, подтверждая все опасения австрийцев, вызвалив Вене взрыв всеобщего негодования. Это еще более возму-тительная узурпация, кричали немцы, чем все узурпации Наполеона. На Кэстльри и Меттерниха сыпался со всех сто-рон, в связи с их мнимым согласием на занятие Саксонии,целый град вопросов, на которые они не могли дать ответа,и упреков, которые они были не в силах отвратить. И волне-ние дошло до апогея, когда из Варшавы было получено воз-звание великого князя Константина к полякам, приглашавшее их сплотиться под старым знаменем Польши для защиты своих находящихся под угрозой прав. Со всех сторон раздались обвинения. Шварценберг громогласно заявил, что если бы он и подозревал об этих планах русских, он ни за что не отсту-пил бы перед ними и не подписал бы перемирия 20 января 1813 года. Наконец все начали с тревогой задавать себе вопрос,какое впечатление эти раздоры и бессилие Европы произве-дут на эльбского изгнанника и как потрясен был бы весь мир,если бы Наполеон вдруг появился на сцене. Англичане и австрийцы начали уже подсчитывать наличные силы. Австрияи Германия могли выставить 360 000 человек, Россия и Прус-сия приблизительно столько же. Чтобы нарушить это равновесие, нужна была третья сила. Талейран повторял,что у французского короля имеется под ружьем 130 000 чело-век, и нельзя было не признать, что поддержка этой армии решала вопрос. Александр жаловался на Бурбонов, демон-стративно показывался на прогулках с принцем Евгением иронял иногда слова, вроде следующих: «Что ж, если меня к тому принудят, то можно будет спустить на них с цепи чудовище».

Но, излив свой гнев, каждый в глубине души должен был признать, что война повела бы к политическому банкротству, к национальной и социальной опасности Для всех монархи-ческих правительств. И все продолжали угрожать друг другу войной только для вида, чтобы принудить противника отсту-пить перед такой комбинацией сил, которая (на бумаге) делала борьбу слишком неравной и оправдывала компромисс. Одни лишь прусские военные надменно, и может быть без притвор-ства, потрясали мечами; но прусские дипломаты, более благо-разумные, не отказываясь от своих притязаний, готовы были начать переговоры о средствах к практическому осуществле-нию этих претензий. Волей-неволей им приходилось пойтина компромисс. Во второй половине декабря происходил об-мен нотами; одна из них, посланная Талейраном Меттерниху, предназначалась для обнародования. В ней Талейран в очень изящной форме повторял свои декларации о бескорыстии Франции и делал важную уступку, говоря, что после восста-новления саксонского короля во всех его правах Людовик XVIII первый готов будет посоветовать ему воспользо-ваться именно этими правами и уступить Пруссии ту часть своих владений, которая признана будет необходимой, длятого чтобы вернуть Пруссии ее прежние (до 1806 года) тер-риториальные размеры (нота 19 декабря).

Пруссаки упорно отстаивали свои доводы: им было обе-щано, говорили они, не только восстановление в прежних раз-мерах, но и округление их владений; притом, прибавляли пруссаки, намекая на свободные территории на левом берегуРейна, саксонскому королю можно предоставить владенияв другом месте.(1) Но Александр, видя, что ему не удастся присвоить себе великое герцогство Варшавское целиком и чтоему придется отказаться от мысли получить Галицию отавстрийцев, встречая притом даже со стороны русских сопро-тивление своим планам восстановления Польши, стал падать духом. Стоило ли расторгать Шомонский союз и рисковать новой войной из-за комбинации, которую осуждали лучшие его советники, которая была не популярна в Российской империи и которая далеко не приводила в энтузиазм поляков.

(1) Меттерних — Гарденбергу 10 декабря 1814года; Гарденберг — Александру16 декабря и Меттерниху 2 и 16 декабря; Талейран — Меттерниху 19 декабря1814 года.

Александр уже допускал восстановление на престоле сак-сонского короля с условием, чтобы этот государь уступил часть своих владений пруссакам. Царь соглашался на то,чтобы Пруссия получила обратно от Польши Познань. Прус-сия должна была только отказаться от своей доли в разделе 1795 года, т. е. от Варшавы, за известную компенсацию, кото-рую ей следовало получить как в Саксонии, так и в Германии.Австрия и Англия выказали готовность войти в соглашение на основе этого принципа, и начались переговоры относи-тельно числа жителей, размеров территории и пограничных линий. А так как пруссаки оспаривали правильность под-счетов, то Кэстльри задумал учредить статистическую комис-сию. В состав ее должны были войти представители только четырех союзных держав. Во всяком случае он счел полезным уведомить об этом Талейрана. Последний не пожелал сделать никаких возражений против образования комиссии; он дал свое согласие, как будто бы у него просто спросили со-вета и как будто не подлежало никакому сомнению, чтов комиссии должен заседать также представитель Франции. Затем он прибавил, что лучше было бы Англии, Франции иАвстрии предварительно принять постановление, гласящее,что права саксонского короля ими признаются. Кэстльри удалился в крайнем смущении; у него не хватило духу ска-зать Талейрану, что французы исключены из комиссии. Он доложил об этом союзникам. Пруссаки и слышать не хотели о Талейране. Ни Меттерних, ни Кэстльри не имели мужества признать, что они состоят в конфиденциальных сношениях с французским посланником, и на Чарльза Стюарта была воз-ложена не слишком приятная миссия объявить Талейрану об его исключении из предполагаемого состава комиссии. Это значило через три месяца рисковать повторением сцены, имевшей место 30 сентября.