Вадим Кожинов - Пророк в своем Отечестве (Ф И Тютчев и история России)

В то же время в турецкой и европейской прессе стали появляться материалы, восхвалявшие Англию и Францию в качестве "благородных помощников" Греции, а Россию объявлявшие чуть ли не главным врагом греческой свободы и независимости.

1 февраля 1830 года Тютчев пишет Тиршу, призывая его выступить против одной из подобных статей, которая, по его словам, есть "самое грубое оскорбление, какое когда-либо наносилось общественному здравому смыслу". И поборник свободы Греции Тирш неоднократно выступал в печати в пользу русского влияния в греческих и славянских землях.

Но так или иначе Англия, в частности, благодаря "уступчивости" Ливена одержала большую дипломатическую победу, в результате которой она позднее смогла прибрать к рукам юного Оттона, провозглашенного в 1832 году греческим королем. Отгон стал по сути дела английской марионеткой несмотря на то, что его отец, король Баварии Людвиг 1, был вроде бы самым положительным образом настроен по отношению к России. Под воздействием Англии русский посланник в Греции был по положению поставлен ниже английского, хотя последний прибыл на свой пост позже первого. Еще более выразительна была попытка сделать английского генерала Чёрча... послом Греции в России.

Все эти английские "козни" досконально выявил именно Тютчев, который в конце лета 1833 года был отправлен из Мюнхена в Грецию в качестве дипломатического курьера. Он глубоко изучил политическую ситуацию в стране и по возвращении в Мюнхен составил весомое и острое донесение в Петербург.

Он писал здесь, в частности: "В течение трех веков Россия сумела неизменно поддерживать с порабощенной Грецией самые искренние благожелательные отношения ... Греция свободна... Вот она - эта нация, самая древняя и самая юная в Европе! - Для нее настало время заявить миру о своем существовании. И посольства Греции явятся к европейским дворам. Это, несомненно, один из наиболее торжественных моментов в жизни народа. Но среди ее посольств есть одно, которому Греция хотела бы придать еще более величественный, еще более национальный характер: это - посольство, отправляемое ею в ту дружественную страну, которая, одна во всем мире, не хотела верить ее смерти, которая никогда не отчаивалась в ее спасении, которая, в течение веков ожидания, сумела сохранить ей место среди прочих народов. Разве не прекраснейшим днем будет для Греции тот, когда она, наконец, свободная, возобновит... союз с Россией, клятвенно заключенный под гнетом магометанского рабства?"

И далее Тютчев ставит вопрос о том, кто же избран, дабы "достойно представить Грецию перед Россией"? Оказывается, "это - английский офицер"...

В конце донесения Тютчев предлагал ряд конкретных мер для изменения этой поистине возмутительной ситуации. Так, он советовал "выказать немного настойчивости с целью добиться от короля Баварского, чтобы он употребил все свое влияние..." Необходимо, чтобы король направил к своему юному сыну надежного человека, могущего противостоять агентам Англии. Не приходится говорить о том, писал в заключение Тютчев, "насколько такое лицо, надлежаще выбранное, могло бы оказать пользы нашим дипломатическим сношениям, и каким коррективом оно послужило бы для нас..."

Естественно предположить, что Тютчев уже подыскал такое "лицо" (возможно, это был сам Фридрих Тирш или кто-нибудь из его сподвижников) и ждал только согласия из Петербурга на дальнейшие действия.

Однако новый, только лишь приступивший к своим обязанностям русский посланник в Мюнхене князь Г.И.Гагарин, как свидетельствовал позднее уже известный нам его племянник Иван Гагарин, не решился отправить это тютчевское донесение в Петербург. Он сказал, что оно-де "недостаточно серьезно". На деле же Гагарин, надо думать, понимал, что решительность позиции, выраженной в донесении, весьма не понравится Нессельроде, который никак не хотел "ссориться" ни с Англией, ни с Австрией, видевшей в любом возрастании "русского присутствия" в Греции ущемление своих интересов. Георгий Чулков писал по поводу этого донесения: "Нессельроде... всеми силами старался... как-нибудь поправить "ошибку" России, поддерживавшей борьбу Греции за национальное освобождение. Вот почему депеша Тютчева не была утверждена... Гагариным, испугавшимся, очевидно, ее резкого тона".

Так бесплодно закончилась "греческая акция" Тютчева... Следует сказать о том, что Греция занимала одно из виднейших мест в политическом и историософском мировоззрении Тютчева. Поэтому неуспех начатого в 1829 году дипломатического предприятия, в которое он сумел вовлечь такого выдающегося германского деятеля, как Фридрих Тирш, был для Тютчева, по всей вероятности, очень чувствительным.