Вадим Кожинов - Пророк в своем Отечестве (Ф И Тютчев и история России)

Необходимо иметь в виду, что Г.В.Чичерин, известный как нарком иностранных дел в 1918-1930 годах, во-первых, принадлежал к роду, давшему целый ряд видных дипломатов, хорошо осведомленных о том, что делалось в Министерстве иностранных дел при Нессельроде, во-вторых, его дед и другие родственники лично знали Пушкина, а его тетя, А.Н.Чичерина, была женой сына Д.Л. Нарышкина, о котором и говорилось в "дипломе"... И Г.В.Чичерин, надо думать, опирался на богатые семейные предания. В письме Чичерина от 18 октября 1927 года как о само собой разумеющемся говорится о том, что инициатором "диплома" была графиня Нессельроде, но составил его по ее указанию вовсе не Геккерн, а Ф.И.Брунов (или, иначе, Бруннов) - чиновник Министерства иностранных дел. Примечательно, что в 1823-1824 годах он служил вместе с Пушкиным в Одессе и вызвал негодование Поэта своим пресмыкательством перед вышестоящими. А в 1830-х годах Брунов стал "чиновником по особым поручениям" при Нессельроде и в 1840 году получил за свои заслуги - или услуги - престижный пост посла в Лондоне.

В своем неотправленном письме к графу Нессельроде от 21 ноября 1836 года Пушкин сказал о "дипломе" (он назван "анонимным письмом") следующее: "По виду бумаги, по слогу письма, по тому, как оно было составлено, я с первой же минуты понял, что оно исходит от иностранца, от человека высшего общества, от дипломата". Это характеристика барона Геккерна, но она полностью применима к графу Брунову, который родился и до двадцати одного года жил в Германии.

Конечно, вопрос о роли Брунова нуждается в специальном исследовании, но по меньшей мере странно, что в течение долгого времени никто не занялся таким исследованием.

Предложенное выше истолкование событий 4 ноября 1836 года - 27 января 1837 года, разумеется, можно оспаривать. Но, как представляется, невозможно спорить с тем, что гибель поэта имела не только "семейную", но и непосредственно историческую подоплеку, хотя в большинстве новейших сочинений это, в сущности, игнорируется.

Из приведенных выше свидетельств В.А.Соллогуба, Е.Н.Вревской, самого Николая I, а также письма Пушкина к Канкрину, намеков в сочинениях П.А.Вяземского и т.д. с достаточной ясностью следует, что суть дела заключалась в коллизии Поэт-царь, исходным пунктом которой явился "диплом", к тому же упавший на почву пушкинских "подозрений".

Сам же "диплом" был составлен опять-таки не ради личных интересов кого-либо, а с целью рассорить Поэта с императором, ибо имели место обоснованные опасения, что Пушкин может обрести существеннейшее воздействие на его политику. Это, разумеется, отнюдь не означает, что в салоне Нессельроде была запланирована состоявшаяся 27 января дуэль; но именно "диплом" явился "пусковым механизмом" тех мучительных переживаний и событий, которые в конечном счете привели к этой дуэли.

Наконец, свидетельства императора Александра II, П.П.Вяземского и впоследствии - опиравшегося на семейные предания Г.В.Чичерина, а также резкое письмо Пушкина к Нессельроде (совершенно безосновательно публикуемое как письмо к Бенкендорфу) недвусмысленно говорят о том, что "диплом" исходил из салона Нессельроде, а салон этот тогда - во второй половине 1830-х годов - был, по определению М.А.Корфа, "неоспоримо первый в С.-Петербурге" и играл очень весомую политическую роль. И едва ли уместно видеть в фабрикации "диплома" сведение каких-либо личных счетов. Дело шло о борьбе на исторической сцене, и гибель Пушкина - подлинно историческая трагедия. Напомню его строки:

На большой мне, знать, дороге

Умереть Господь судил...

Нельзя отрицать, что историческая трагедия имела вид семейной, и именно так воспринимало и продолжает воспринимать ее преобладающее большинство людей. Но под треугольником Наталья Николаевна - Пушкин Дантес (вкупе с его так называемым "отцом") скрывается (если взять ту же геометрическую фигуру) совсем иной треугольник: Николай I - Пушкин влиятельнейший политический салон Нессельроде (и в конечном счете сам министр). И гибель Поэта в этой коллизии была в полном смысле слова исторической трагедией...

* * *

Необходимо сказать о еще одной стороне дела, которая при верном ее освещении даст дополнительные аргументы в пользу изложенного представления о происшедшем. Как известно, немало близких Поэту людей - Вяземские, Карамзины, Россеты и другие достаточно резко осуждали его поведение накануне дуэли, ибо полагали, что оно обусловлено чрезмерной и к тому же не имевшей серьезных оснований ревностью к Дантесу.