Питер Бамм: Невидимый флаг. Фронтовые будни на Восточном фронте. 1941-1945

Пол операционной палатки представлял собой не что иное, как черную, немного сыроватую украинскую почву. Наклонные парусиновые стены были густо облеплены мухами. Не было никакого окна с покрытым инеем стеклом, а было только треугольное отверстие, служившее одновременно как входом, так и выходом. Для защиты от мух это отверстие приходилось закрывать одеялом. Стерилизация инструментов производилась на спиртовой горелке. Лампа освещения питалась от батареи. Инструменты и прочее оборудование были в полном комплекте и отвечали современным требованиям; в крытом фургоне, служившем амбулаторией, ничего не пропадало.

Ответственным за этот фургон был сержант Кинцль. Хотя его фамилия имела швабские корни, Кинцль до войны был пивоваром в Берлине. Он был первоклассным организатором и обладал врожденным даром все планировать наперед. Ни разу – ни во время наступлений или отступлений, находились ли мы на плацдарме или в «котле», будь то во время кишащего мухами знойного русского лета, или во время ледяной русской зимы – не было такого случая, чтобы у Кинцля под рукой не оказалось нужных лекарств. От него никто никогда не видел проявлений безумной храбрости, но он был ответственным, надежным человеком; сотни раненых должны быть благодарны ему за свое спасение.

Нам пришлось оперировать в этом месте в течение трех дней, так как именно три дня понадобилось на то, чтобы прорвать «линию Сталина». Какой убогой представлялась тогда эта палатка в небольшом лесу на берегу Днестра! Но впоследствии я часто вспоминал о ней – треугольный вход в операционную со стенами из парусины, через который санитары едва могли протиснуть носилки, в некотором смысле был волшебной дверью.

Солдат – просто человек – получил ранение. Он был ранен во время атаки и в мгновение ока стал совершенно беспомощным. До этого мгновения вся его энергия была направлена на продвижение вперед, на борьбу с врагом. Он настолько был погружен во все происходящее, что у него не было времени подумать о себе. Однако теперь он предоставлен сам себе: вид собственной крови заставляет его погрузиться в собственные проблемы. Еще мгновение назад он мог изменить ход истории, а еще через мгновение он не сможет помочь даже сам себе.

Через несколько часов на землю падает ночь. Его охватывает ужас. Неужели ему суждено умереть от потери крови? Найдут ли его? Не ранят ли его еще раз? Не отступают ли немцы? Не захватят ли его в плен русские?

Вечность проходит до того момента, когда несколько солдат оттащат его обратно кратчайшим путем. Здесь, в воронке от взрыва артиллерийского снаряда или в наскоро отрытой траншее, оборудован пункт первой медицинской помощи, там находится полковой врач. Раненого солдата перевязывают, накладывают шину и делают укол, чтобы облегчить его страдания. Затем его укладывают на свободное место, оставляя гадать, удастся ли ему отсюда выбраться. Наконец, его собираются отправлять дальше и грузят в машину скорой помощи. В конечном итоге он оказывается среди множества других раненых, лежа в полутьме. Напряженную тишину нарушают только стоны окружающих. Спустя долгий промежуток времени вновь появляется санитар. С того момента, когда пациент попадает в яркий круг света операционной лампы, он перестает быть просто несчастным, грязным, перепачканным кровью беспомощным телом, здесь, на операционном столе, вновь становится человеком, о котором заботятся и оказывают всю необходимую помощь.

Это маленькое чудо помогает совершить острый кусочек стали, который весит меньше 100 граммов и называется скальпелем. В нем сосредоточено мастерство хирурга, накопленное за многие годы учебы и работы; этот инструмент является воплощением многовекового опыта и своего рода символом современной организации медицинской службы в армии. А над всем этим, над этой маленькой палаткой в лесу, на берегу Днестра, под бездонным украинским небом развевается маленький гордый флаг, невидимый флаг, флаг гуманизма.

В тот момент мы еще не знали, придем ли мы под этим флагом к победе или к поражению.

«Линия Сталина», представлявшая собой линию укреплений на восточном берегу Днестра, была прорвана. Немецкие войска пересекли реку, а следом за ними инженерные подразделения переправили на противоположный берег несколько машин скорой помощи. Эти машины доставляли раненых с линии фронта на восточном берегу реки; некоторых из них на понтонах переправляли через реку; еще большее число машин скорой помощи доставляло раненых по пересохшему дну реки на обрывистый западный берег; большой гусеничный трактор затаскивал их наверх. Затем, уже на других фургонах скорой помощи, они попадали к нам. К тому времени мы уже переместились ближе к берегу реки, чтобы сократить им путь.