Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов

В Бузулуке сторонники Дутова развернули агитацию среди возвращавшихся с фронта. Агитация попадала на благодатную почву – город и уезд голодали, повсеместно происходили грабежи 487. Уже в начале 1918 г. Дутов совместно с Комитетом спасения Родины и Революции выпустил обращение к задержанным в районе Бузулука: «Мы, граждане города Оренбурга и казаки, слышали здесь, что инженер Кобозев распространяет среди Вас слухи о том, что казаки не хотят пустить Вас в Оренбург и дальше. Его приспешники говорят, указывая на раненых «красногвардейцев», что это дело казаков, и приглашают Вас взять оружие и с оружием в руках предлагают пробивать путь на Оренбург. Все это ложь. Не верьте ей и знайте, что никто из нас и никогда, ни раньше, ни теперь, этого не делал, а если и были раненые, то только при отражении нападения «красногвардейцев». Если Вы задержаны, то только Кобозевым и его бандами. Вам это скажут также и те из Ваших односельчан, кто проехал Оренбург до 24 декабря. Кобозев ради власти, а его приспешники – ради наживы, позабыв Бога, растеряв совесть, в Святую Ночь – в сочельник, подошли на 20 верст к Оренбургу, чтобы завладеть им. Граждане Оренбурга и казаки, глубоко возмущенные действиями Кобозева и его банд, дали ему отпор у Каргалы, и теперь его приспешники бегут назад. В настоящий момент они у Платовки. Уходя назад, отряд большевиков снимает аппараты со станций, увозит телеграфистов, словом, делает все, чтобы еще больше задержать движение поездов. Теперь судите сами, кто виноват, – Кобозев или казаки. Не мы пришли к нему, а пришел он к нам, и он задержал Вас, а не мы. А Вы, чтобы быть свободными, посодействуйте нам и нашему делу. Заставьте Кобозева прекратить борьбу за власть. Заставьте его бросить всякое посягательство на Оренбург и на казачьи земли. Уберите его вооруженных людей. Тогда дорога откроется, и Вы, как свободные граждане, сможете пожаловать туда, куда желаете» 488.

Большевики тоже не сидели сложа руки. Возвращаясь к ноябрьским событиям, следует упомянуть, что 23 ноября в Оренбурге был создан нелегальный отряд Красной гвардии в 480 добровольцев под командованием бывшего фельдфебеля рабочего А.Е. Левашова (помощник К.Н. Котов, адъютант Панорин 489), вскоре получивший из Бузулука оружие (89 винтовок, 3 пулемета и около 600 патронов, провезенных машинистом-большевиком Ф.Г. Кравченко в тендере паровоза). Работа по формированию оренбургской Красной гвардии шла усиленными темпами. Город был разбит на три района (Аренда и сам город; Красный городок, завод «Орлес», кирпичные заводы; Новая стройка), во главе с районными организаторами (Е. Калинин, П.С. Курач и И. Анпилогов соответственно), подчиненными штабу, активно шла вербовка рабочих и их обучение военному делу. Один только санитарный отряд насчитывал свыше 40 медицинских сестер!

Среди большевиков ходил слух о движении Дутова на Самару 490, заставлявший серьезно относиться к очагу непокорности на Южном Урале. 22 ноября было написано прошение оренбургских рабочих и железнодорожников к Ленину с просьбой о помощи. 24 ноября Л.Д. Троцкий в разговоре с большевистским «главковерхом» Н.В. Крыленко демагогически заявил, что Дутов, «опираясь на денежную поддержку кадетской буржуазии, разоружил оренбургский гарнизон, арестовал Исполнительный Комитет, Военно-Революционный и стачечный комитеты и совершает отвратительные насилия над революционными гражданами, не щадя женщин… мы предлагаем вам, товарищ верховный главнокомандующий, немедленно двинуть по направлению к Москве, Ростову-на-Дону и Оренбургу такие силы, которые, не колебля линии нашего фронта, были бы достаточно могущественны, чтобы в кратчайший срок стереть с лица земли контрреволюционный мятеж казачьих генералов и кадетской буржуазии» 491. Крыленко ответил, что удалось приостановить разработанный бывшим Верховным главнокомандующим Генерального штаба генерал-лейтенантом Н.Н. Духониным план сосредоточения казачьих частей и их переброски на Дон, Урал и Дальний Восток. Троцкий, в свою очередь, подчеркнул, что местных сил на Дону и на Урале для борьбы с Калединым и Дутовым недостаточно. Не признанные ни одним казачьим правительством, большевики справедливо опасались казачества и препятствовали любым перевозкам казачьих частей. Доходило до того, что в ноябре 1917 г. начальник полевого штаба казачьих войск при Верховном главнокомандующем генерал от кавалерии А.А. Смагин просил командира III казачьего корпуса (бывшего III конного. – А. Г. ) генерал-майора П.Н. Краснова не злить большевиков и не поднимать этот вопрос «до Учредительного Собрания, которое окончательно выяснит образ правления и все касающееся армии» 492.